В центре Н. И. Мальцев, за ним корреспондент газеты Надежда Зинченко, справа стоит фотограф Павел Чмыхов
Николай Иванович Мальцев сердито посмотрел на ворвавшегося к нему молодого коммуниста и спросил:
– В чем дело?
Я выпалил:
– Николай Иванович, как же так? Вы же сами говорили, обещали, что кадровые вопросы, касающиеся меня, будут решаться с моим участием. Я обещал Вам, что честно отработаю пять лет. Я выполнил. Все возможные красные знамена от Иркутского Обкома, ЦК ВЛКСМ, союзов молодежи братских стран, как высокие награды нашей комсомольской организации города, стоят в моем кабинете. Я представлен к правительственной награде – ордену Дружбы народов. Я отработал, всякое бывало, но мне не стыдно, мне есть чем гордиться. А Вы обманули меня. Мои документы…
Тут Николай Иванович меня перебил:
– Ты, что тут, бунтовать вздумал? Куда партия прикажет, туда и пойдешь работать!
И он был по-своему прав. Тогда интересы конкретного человека в расчет не принимались. Даже песня такая была:
«Раньше думай о Родине, а потом о себе».
Но у меня была своя правда и свои планы: учеба, аспирантура, которые были согласованы с ГК КПСС до вступления в должность на комсомольскую работу почти пять лет назад. Я был раздавлен. Мои жизненные представления о порядочности, обязательности слова и дела, казалось, были растоптаны. Сдерживал себя, чтоб не закипеть. Но тут выдержки не хватило: «А ты, что, вся партия»? – со злостью в голосе произнес я. – «Да пошли вы все нах …!» – хлопнул дверью и ушел.
При этом я прекрасно понимал, что, говоря современным языком, за «базар» придется отвечать по полной программе. Меня это нисколько не пугало. Что будет, то будет. Как расправляются со ставшими неугодными людьми я знал не понаслышке. Однако уважение к личности Николая Ивановича Мальцева я пронес через всю свою жизнь.
Уже из дома позвонил Стасу Князеву, главврачу правобережной поликлиники, попросил его дать указание выписать мне больничный лист. Чувствовал я себя плохо, болела голова. На таком уровне, при моем обожествлении первого секретаря, подобного удара я не ожидал. Я расценивал это событие, как предательство данному слову, как обман со стороны старшего товарища. По-другому просто не мог.
Потом позвонил Мише Молчанову, сказал, что мне «хреновато». А он взял с собой Петю Баренко, Гену Соболевского, Игоря Картинцева – бывшего усть-илимца, приехавшего из Москвы, и всей командой они пришли ко мне домой. Естественно, загрузившись спиртным. Мы отметили приезд друга, забыв про проблемы, выпивали и болтали о жизни.
Спустя некоторое время, пришел Петя Чихирьков, он работал инструктором горкома партии. Пил, гулял за наш счет и втихаря позванивал в горком, докладывая обстановку. Мы только потом поняли цель его визита. Чихирьков «нажрался