Дети засмеялись. Я старался представить эту задачу более трудной, чем она была на самом деле.
«Ну давай, Ритц», – сказал один мальчик, делая вид, что ободряет меня. Я посмотрел на остальных. У всех на лицах читалось: невозможно.
«Ладно. Я покажу вам свой лучший прыжок. Пожелайте мне удачи».
Нагнетая обстановку, я медленно убрал с дороги лестницу, потер руки и внимательно посмотрел на сетку.
Два быстрых шага и – прыжок! Бац! Я схватил книгу и бросил ее прямо в руки ученика: «Это тебе!»
Замерев, парень смотрел на меня округлившимися глазами. Он знал, что должен выполнить свою часть сделки. Договор был нерушим, как подписанный контракт.
Я побежал к исходной позиции.
Шаг, еще шаг – прыжок! Бац! Еще одна книга! Я вручил ее следующему ученику. Вскоре каждый из них получил книгу, а также домашнее задание. И знаете что? Все до единого прочитали свои книги. Мы узнали, какие книги и авторы произвели самое сильное впечатление, и решили прочитать их вместе в классе. Ученики не пропускали уроки, потому что им было интересно, какой трюк я придумаю в следующий раз.
Очень скоро я понял, что учеников очень интересует моя жизнь, моя история и любые подробности, касающиеся моей семьи. Когда я рассказал о себе, чтобы построить с ними доверительные отношения, они узнали, что учеба и усердный труд занимали большую часть нашей жизни. Они были потрясены, обнаружив, что я сын иммигрантов. Это отличало меня от других учителей и делало в каком-то смысле ближе к ученикам. Хотя я часто шутил, что был научным экспериментом и меня нашли в мусорном контейнере, им очень нравились рассказы о доме, где я родился и вырос. Когда выяснилось, что мы в чем-то похожи, мои ученики начали воспринимать наш класс как одну семью. Если уж на то пошло, они полюбили все, что нравилось мне. Я широко пользовался этим на уроках.
Часто мне приходилось воспитывать их, и, честно говоря, иногда они пытались воспитывать меня. Я не должен был показывать им, что ощущаю себя большим ребенком, даже не способным отрастить приличные усы. Рядом с некоторыми парнями я выглядел как восьмиклассник. Вместе с тем я получил определенную власть над их судьбой. Когда они звали меня: «Мистер Ритц!» – я оглядывался в поисках своего отца. Разве это обращаются ко мне? Дети смеялись над этим и называли «Миста» (сокращенное от мистер). Потом они шутили, что мое имя, наверное, Эй, а фамилия Ритц. И в классе, и в коридорах они кричали: «Эй, Ритц!» – и я обычно отвечал улыбаясь.
Наши отношения улучшились, когда я поделился историей моей семьи. Мой отец родился в Румынии и приехал в Америку еще мальчиком через Израиль. Его семья обосновалась в нижней части Манхэттена и вскоре переехала в симпатичный дом в Бронксе. «Семейная легенда гласит, что мой отец в возрасте 12 лет катил тачку с семейным имуществом