Прислужники банкиров, капиталистов и помещиков, союзники Каледина, Дутова, холопы Американского доллара, убийцы из-за угла правые эсеры требуют в учр. собрании всей власти себе и своим хозяевам – врагам народа.
На словах будто бы присоединяясь к народным требованиям: земли, мира и контроля, на деле пытаются захлестнуть петлю на шее социалистической власти и революции.
Но рабочие, крестьяне и солдаты не попадутся на приманку лживых слов злейших врагов социализма, во имя социалистической революции и социалистической советской республики они сметут всех ее явных и скрытых убийц.
«Устрашение является могущественным средством»
В своих «Записках о Гражданской войне 1917–1918» Владимир Антонов-Овсеенко вспоминал о военных действиях на Украине и Дону в ноябре 1917 – марте 1918 года, приводя примеры воззваний: «Враги народа, чтобы разъединить дружную работу и вызвать междоусобие, начали устраивать казачьи и другие национальные республики, а сами забирают власть, вводят военные положения и закабаливают вновь казачество. Не ошибитесь, казаки, теснее сплотитесь со всем русским народом». Но, как известно, и сам видный большевик Антонов-Овсеенко завершил свой жизненный путь в 1938 году с клеймом врага народа.
В основу положена опять-таки оккупационная система, но в связи с прибытием новых значительных сил она распространена на большой район. В этом районе выделяются особо бандитские села, по отношению к которым проводится массовый террор…
Революция и жестокость оказались неразрывно связаны с самого начала. Однако официальное объявление «красного террора» возвело всевозможные зверства в узаконенный статус. В массовом сознании стало фактически утверждаться то обстоятельство, что людей можно объявлять врагами и уничтожать просто так, без суда, даже без обвинения. Достаточно было неподходящего в классовом смысле происхождения. Троцкий активно поддерживал подобную практику, заявляя: «Устрашение является могущественным средством политики, и надо быть ханжой, чтобы этого не понимать».
Сотнями будем мы убивать врагов. Пусть будут это тысячи, пусть они захлебнутся в собственной крови. За кровь Ленина и Урицкого пусть прольются потоки крови – больше крови, столько, сколько возможно.
История Гражданской войны в России трагична не только потому, что друг против друга шли жители одной страны и у каждой стороны была своя, часто очень искренняя правда, а примирить красную и белую правду было невозможно.