Наполеон – надо же, Наполеон! Она смешно таращит глаза – один слегка косит, и на щеке у нее родинка. На редкость непосредственная девушка. Добрая и смелая. Что с ним было бы, если б не Наполеон! А Катерина? Пышная, громкая, решительная. И еще неведомый Пифагор до кучи. Забавная компания.
У Шарикова одно ухо черное, а глаза разные: левый – желтый, а правый – зеленый. У кошки Гамлет на груди – белый клок шерсти, и самый кончик длинного хвоста – тоже белый. А мурлычет она как маленький трактор. Крыса Дуся… Вот про Дусю ему совсем не хотелось вспоминать.
Киви он оставил напоследок. Прозвище странное, а имя милое – Олеся. И сама милая: смешные рыжеватые вихры; глаза цвета гречишного меда, с темными ободочками по краям; длинные ресницы; тонкие руки с бисерными браслетами на запястьях; нежная беззащитная шея, прячущаяся за высоким воротником свитера… Дурацкий бесформенный свитер с неимоверно длинными рукавами, так что видны только пальцы – маленькие пальцы с квадратными ноготочками без маникюра.
Интересно, сколько ей лет? Тёма не знал, сколько ему самому, но чувствовал, что значительно старше этих девчонок, даже Катерины. Так, если вспомнить, что Наполеон уже в аспирантуре… Допустим, она поступила сразу после школы, лет пять училась… Ну, плюс пару лет на всякий случай… Двадцать три – двадцать четыре? Как-то так. А Катерине на три года больше. Надо же, он не дал бы Олесе больше восемнадцати!
Артём невольно улыбнулся, представив, как Олеся смотрит на мир сквозь красную стеклянную пробочку от графина. Такая прелестная и забавная девочка. Журавлик, одно слово. То и дело дерзит, курит длинные коричневые сигаретки, не умеет готовить и очень ловко прячется в своих железных латах: «Что вам, товарищ?» Но он видел, видел! Он видел это мимолетное выражение на ее лице – сострадание, нежность, детская беззащитность. Видел – и погиб. И что теперь делать?
А в это время Киви сидела на диване и таращилась на телефон. После того как Тёма ушел «проверять автопилот», она ничем не могла заниматься. Она дала ему свой мобильник, а теперь ждала и переживала. Киви плохо спала остаток ночи, мучаясь от нахлынувших вдруг чувств. Нет, как она могла столько рассказать ему о себе? Совершенно постороннему человеку! Еще неизвестно, кто он такой. Это она-то, которая последние пять лет жила в полной изоляции, пугаясь любой тени, и общалась только со своей компанией. И шла по жизни в доспехах – конечно, не слишком удобно, но зато безопасно. И вот, пожалуйста! Да, что-то в нем есть такое… располагающее. Надежное. И Наполеон сразу прониклась, а ведь она, при всей ее непосредственности и мягкосердечии, вовсе не дура. И Катерина! Катерина, которая почти все знала про Киви, не побоялась оставить ее наедине с Артёмом. И кошка его полюбила. И крыска… Киви невольно усмехнулась, вспомнив, с каким ужасом он смотрел на Дусю. А как Тёма распереживался из-за мамы! Кажется, он хороший человек. Хороший сын – это точно. И вообще, симпатичный. Не красавец, но вполне. А как готовит! Да-а, не мужчина, а мечта. Только вот зачем ему такое несуразное создание, как Киви?.. И несуразное создание вздохнуло: «И о чем я только думаю, дура? Главное,