В своём психическом здоровье я была совершенно уверенна. Таким образом, коллектив авторов учебника научного коммунизма, по моему мнению, страдал шизофренией и маниакальным психозом. Я поняла, что если на экзамене мне достанется вопрос по научному коммунизму, то я не смогу ответить вразумительно, – как и авторы книги, – ни на один вопрос.
На экзамене мне достались вопросы по любимой мной философии, и преподаватель на государственном экзамене поставил мне пять с плюсом.
Уже закончив медицинский институт и будучи комсомолкой, я работала участковым врачом в поликлинике. Как и в каждом заведении тогдашнего периода, – в нашей поликлинике существовала должность секретаря партийной организации, и исполнял ее пожилой седоусый человек по фамилии Чернов. Очевидно, в каждой партийной организации существовали нормы для выдвижения людей на почётный статус – «кандидат в члены коммунистической партии». И Чернов в эту категорию лиц решил выбрать меня. Как оказалось, будучи мичманом, он служил в дивизии бронекатеров и знал моего отца, который во время войны был врачом в этой же дивизии и, по мнению Чернова, являлся очень хорошим коммунистом.
До сих пор ощущаю дискомфорт, который мне пришлось испытать при встречах с этим человеком. Придя на работу, внезапно я получала из регистратуры сообщение: «Вас срочно ищет Чернов». Я начинаю судорожно перебирать причины, по которым я никак не достойна вступать на почётный путь кандидата в члены КПСС, не желая обидеть этого седовласого человека, который, к тому же, хорошо относится к моему отцу. Вступать с Черновым в политическую полемику я считала неуместным. Человек он, к тому же, был недалёкий; и единственный тезис, который мог безобидно был принят им – «я не доросла до этого». Правда, раз от раза Чернов становился всё настойчивей в своих попытках приписать меня в стажёры на членство в коммунистической