Лицо Ханса тут же потускнело.
– Спасибо на добром слове, батюшка-лекарь, но я знаю – нам не свидеться больше. Каждый, кто коснулся черной травы, обречен.
– Это мы еще посмотрим, – усмехнулся Эм. – Готов дать на отсечение правую руку, что через три дня вы бегом побежите по дороге, ведущей к Шестой долине.
От уверенных слов лекаря губы Ханса тронула слабая улыбка зарождающейся надежды, и он безропотно позволил обработать свои ступни мазью, которая оказалась безжалостно щипучей и с противным запахом.
– Ну вот и все, полежите пока на лавке, и с нее не вставайте – по крайней мере, часа два-три. Если захотите есть или по нужде, я вам все принесу, – Эм критически оглядел свою работу, собрал все со стола и принялся растапливать дровяную плиту. Вскоре в котелке варилась простецкая каша на воде из запасов крупы, найденных в одном из шкафчиков.
Пока еда пыхтела на плите, Эм вынул из короба небольшой пергамент. Это была карта местности. Некоторые части долин были заштрихованы черным почти полностью, некоторые – нет. Мужчина с задумчивым видом водил пальцем по бумаге. Еще одна деревня обзавелась жирной черной точкой.
– Куда же она пойдет? – пробормотал он вполголоса.
– Ведьма? – раздался с лавки голос Ханса.
Эм очнулся. Увидев в этой лачуге несчастного, лекарь не обратил внимания на его бессвязные слова, похожие на бред, а сейчас вспомнил.
– Вы говорили про ведьму, Ханс. Какая ведьма?
– Возможно, вы мне не поверите, батюшка-лекарь…
– Рассказывайте, и ничего не упускайте! – требовательно произнес Эм.
***
Рон не зря считался самым завидным женихом в своей деревне. Лучший добытчик – заядлый охотник и удачливый рыбак, он еще и был по-мужски хорош собой: коренастый, с мускулистыми руками, волосами цвета воронова крыла и темными зоркими глазами, от которых не ускользало ни одно движение добычи в лесу. Однако еще никто из деревенских красоток не смогли завлечь в свои сети этот лакомый кусочек – мужчина оставался холостяком несмотря на все ухищрения многочисленных желающих стать его невестой.
В этот солнечный день Рон, уже нагруженный битой птицей, шел проверить сети. Выйдя на берег реки, мужчина остановился, ослепленный вовсе не сверкающими бликами на воде. На краю обрыва танцевала незнакомка. Светлые тяжелые косы, перевитые цветами, покачивались в такт грациозным движениям, подол простого белого платья до колен раскрывался «солнцем», обнажая крепкие, пышные бедра.
Рон хотел было окликнуть отчаянную незнакомку, которая для своих плясок выбрала довольно ненадежное место, но так и стоял, завороженный невиданной чувственностью танца. Словно в ответ на его опасения, девушка наступила босой ножкой слишком близко к краю обрыва и с пронзительным криком рухнула в воду.
Рон, сбросив с себя лишний груз, ринулся в еще прохладную воду и поплыл к тому месту, где виднелась голова девушки. Кажется, силы покинули