Дора с детьми влилась в бурлящую толпу и принялась высматривать Ханса, надеясь втайне, что он все-таки здесь, что передумал, ну или передумает, поговорив с ней, или хотя бы обнимет и обнадежит. Но мужа не было видно, и Дора, то и дело перехватывая поудобнее ревущего сына, металась от одной соседки к другой, спрашивая:
– Вы не видели Ханса? Куда он пошел?
Но никто не мог дать ей внятного ответа. Когда большая часть жителей деревни уже растянулись вереницей по дороге, Дора все медлила, тянула время, всматривалась, ожидая увидеть знакомый силуэт. Оставшись в числе последних, женщина тяжело вздохнула и скомандовала детям:
– Пойдем. Папа скоро нас догонит.
Опустевшая деревня осталась позади, когда Дора обернулась и что было духу отчаянно закричала:
– Ханс! Ханс! Ханс!
– Па-а-апа! – завопили хором Стор и Сид.
Молчание было им ответом. Закусив губу от душевной боли, Дора одернула сыновей и поплелась за остальными, молясь богам, чтобы Ханс все-таки нагнал их, как обещал.
***
Дешевый кабак на границе Четвертой и Шестой долин огласился нестройным хором развеселой мужской компании, праздновавшей здесь едва ли не с трех часов пополудни.
– Хозяин, а подай еще кувшин красненького! – раздался хрипловатый пьяный голос, когда непристойный куплет закончился. – Угощаем всех! Подходите! Каждому налью за мою удачу и здравие!
Любители выпить на дармовщинку оживились, и одобрительно загудев, потянулись к шумному столику. Воздержались только пара почтенных матрон, неодобрительно покачавших седеющими головами, да ссутулившийся светловолосый мужчина за столиком у окна, в широком плаще и с дорожным посохом. Был он явно не из местных обывателей, и никогда не захаживал сюда ранее: просто устав с дороги, заглянул сюда, попросил себе простой обед из тушеных овощей в сметане, запил его водой, и с тех пор сидел себе молча, задумчиво глядя в окно. Шумная компания, казалось, нисколько его не беспокоила и не нарушала его раздумий. Звали его Эмрой, но сам он обычно представлялся всем короче и проще – Эм.
Именинник, радостно щерясь широким усатым ртом, плеснул еще вина в кружку и остановился взглядом на незнакомце.
– Подходи, чужеземец, не стесняйсь! – гаркнул он, салютуя кружкой. – И тебе нальем! А ты нам расскажешь, где бывал да чего повидал!
Эм вежливо покачал головой и приложил руку к груди в благодарственном жесте, но приглашающий расценил отказ как несусветную грубость – как же, от чистого сердца предлагают, а тот еще кочевряжится! Именинник покинул свой стол и качающейся походкой подошел к «нахалу». Грузно плюхнувшись на свободный стул рядом, он толкнул незнакомца в плечо, явно намереваясь затеять свару.
Разгадав без труда это намерение, странник встал. Он оказался несколько выше и плечистей, чем казалось. Исчезла скрадывающая комплекцию сутулость, перед забиякой стоял рослый мужчина, чьи руки явно не чуждались