Инге не понравилось, что тарианец застал ее врасплох, но вместе с тем она с удивлением поняла, что действительно чувствует себя отдохнувшей и полной сил, как никогда.
Она попыталась вырвать руку из пальцев Алларда, но тот даже не пошевелился, чтобы ее отпустить.
– Может, ты отпустишь меня? – Инга еще раз подергала рукой.
Пальцы мужчины разжались так внезапно, что она едва не вскрикнула от неожиданности.
– Что это за штука? – буркнула девушка, кивнув на кокон, из которого теперь торчала по пояс. – Где я нахожусь?
Под напускной уверенностью в ее голосе скрывался страх.
– Это твой спальный кокон. Теперь ты будешь жить здесь. И если решишь впредь отказываться от еды, кокон будет восстанавливать твои силы иным способом.
Адмирал отошел, открывая обзор. И Инга почувствовала, как по телу побежали мурашки. Их было много – маленьких назойливых существ, которые устроили марш протеста по ее коже. Передернув плечами, девушка обвела открывшийся вид встревоженным взглядом.
– Здесь… это где? – выдавила с замиранием сердца.
Что-то подсказывало: ответ ей вряд ли понравится.
– В моей каюте.
Предчувствие не обмануло. Сердце Инги тоскливо сжалось. Вот оно… Началось…
Обхватив себя руками и пытаясь сообразить, что делать дальше, Инга рассматривала обстановку адмиральской каюты. Здесь был второй спальный кокон, в два раза больше того, в котором она сидела. Снаружи он выглядел как гигантское яйцо с плотной на вид скорлупой. В таком яйце с легкостью поместилось бы пять человек, не говоря уже об одном тарианце, пусть и двухметрового роста.
Само помещение было довольно просторным. Обстановка, не считая спального кокона – почти аскетичной: всего несколько предметов мебели, о назначении которых можно было только догадываться.
Зато две стены занимал панорамный экто-экран, транслировавший вид на космос с телескопических камер, расположенных на внешних радарах линкора. А еще здесь была дверь: герметичная, похожая на вытянутый и слегка вогнутый по центру овал.
Надо сказать, что и стены здесь были такой же вогнутой формы, а их материал – темный, с тусклым матовым блеском, напомнил Инге графит. От этих стен исходило странное излучение, сопровождавшееся легкой вибрацией на грани слышимости. Но девушка ощутила его всей кожей, и ей оно не понравилось.
– Что это? – нагнув голову, она прислушалась к тихому гулу.
– Это сенсонатор, нивелирующий лишнюю амуэ.
– Чего? – Инга вскинула на тарианца ошарашенный взгляд.
– Я был слишком груб с тобой, это моя ошибка, – продолжал тот, будто не слыша ее вопроса. – Женщины моего мира не нуждаются в наказаниях, чего нельзя сказать о тебе. Но и ломать тебя я не хочу, это против наших традиций.
– Это что, извинения? – она сжала губы, сверля его подозрительным взглядом.
– Нет. Констатация факта. С этой минуты ты будешь жить со мной, чтобы привыкнуть к правилам и обычаям Тариана.
– А