Часто навязанные узлы не слишком облегчили восхождение. Я трепыхался меж черным небом и мостовой, постепенно теряя чувство пространства, подошвы сапог скребли по каменной стене… Еще миг – и кошка отцепится от невидимого мне уступа, грохнусь с высоты второго этажа на камни, тогда никакая самогонка Чеховского не залечит сломанный хребет.
Шаг. Еще шаг… Нога сорвалась, я болтался на веревке, тщетно пытаясь нащупать опору… Боже, зачем я пошел на такой риск? Ради чего? Неужели не было другого способа вызвать Чарторыйскую на разговор… Например, продолжить дежурство у собора – вдруг ее отпустили бы к службе на следующий день. Все же молодые гормоны де Бюсси слишком часто втравливали меня в авантюры.
Мышцы застонали от непосильной натуги! С превеликим трудом подавил желание чуть расслабить пальцы и съехать вниз по веревке. Наверно, решился бы, если бы там не стоял Шико. Сдамся – и он своими шуточками сведет меня с ума или в могилу!
Под ногами, наконец, оказался черепичный край крыши. Одна из черепиц, ненароком вывернутая, полетела вниз, и осталось только надеяться, что прямо подо мной никто не ротозейничает… Точно – никто, потому что грохот черепицы о мостовую ничем не смягчен. Если еще кто-то в Кракове не узнал о шалостях французов, тут даже глухой услышит…
Шико взлетел на крышу по веревке, гибкий и цепкий как обезьяна.
– Я уж замерз, пока ты прохлаждался на стене.
Мне тоже холодно – плащи мы оставили Жаку. С собой взяты лишь кинжалы, чтоб не чувствовать себя безоружными.
Крыша островерхая, осторожно пробрались к особняку Радзивиллов по самому гребню – на скате точно не удержаться. Шико поддел острием клинка оконце и ввинтился внутрь. Я старался не отставать.
Внутри пахнуло гнилью. Полцарства за фонарик… Если кому-то приходилось ползать по чердачным стропилам старинного дома, где все в паутине и в помете летучих мышей, да еще в непроглядной тьме, меня поймет.
– Тихо! Шаги…
Едва заметным силуэтом проступил контур двери. Там действительно бродил какой-то полуночник. Или призрак, здесь ничему не удивлюсь.
Выждав, пока шаги не стихли, мы выбрались на коридор третьего этажа. Шико кончиком кинжала указал на вторую дверь от лестницы, про которую толковал де Келюс. Я на цыпочках приблизился к ней, чтобы тихонько постучаться, когда снизу донеслись приглушенные голоса.
Лестница с этого уровня спустилась в обширную залу, оттуда потянуло живительное тепло, столь необходимое нашим окоченевшим телам. Шико без раздумий ступил на лестницу, и я вынужден был отложить проникновение в спальню вдовы на потом.
Мы крались, щупая ногой ступеньку за ступенькой, любой скрип способен был сгубить обоих. Кровь стучала в ушах. Казалось, что бешеный грохот сердца сейчас