– Мон ами! Взываю как к другу с просьбой отложить дуэль… ну хотя бы до утра. Ваша помощь мне необходима прямо сейчас в одном деле весьма щекотливого свойства. Оно связано с честью дамы.
Не исключаю, они еще сцепятся, но начальник портных покинул галерею, неубедительно разыгрывая разочарование от упущенной возможности проучить соперника, на самом деле – облегченно перевел дух. Мы с де Келюсом обшарили ниши, и он перекрыл дальний от меня выход из галереи, со спины довольно смешной в раздутых коротких шелковых штанишках в вертикальную полоску. Конечно, для этих времен он был одет вполне уместно.
Теперь я если и не обезопасился, то хоть несколько снизил вероятность подслушивания.
Наконец, свет факела отразился на блестящем черном бархате пышной юбки. Я отправил Чеховского стеречь другой вход.
Поверх платья Чарторыйская набросила темную накидку с капюшоном, та скрыла ее чудесные волосы.
– Это вы… Я так и подозревала, прочитав: «Вам грозит гибель, однажды погубивший надеется вас спасти», – она с великолепной иронией подчеркнула патетику слов моей записки и тут же взяла строгий тон: – Что вам угодно, де Бюсси?
Впервые увидев ее столь близко после встречи в Лодзи, я не без труда усмирил дыхание. Сердце попыталось разорвать колет – под куртку для прочности стоило нацепить кольчугу. Дело, наверно, не только в ее красоте. Не только в необычности обстоятельств нашего знакомства. В этой женщине было что-то магнетическое, особое. Возможно – как камертоном настроенное на ноты моей души. Не исключаю, что очаровался бы не меньше, будь она дурнушкой.
– Я, причинивший вам столько горя, не успокоюсь, пока не смогу возместить хотя бы самую малость… Мой духовник сказал, что никакое покаяние не облегчит мою участь, пока я не получу от вас прощение, пусть – лишь частичное! И сейчас, когда над вами нависла нешуточная опасность…
– Какая же? Все худшее в моей жизни произошло. Мне остается распрощаться с имениями и вернуться в родительский дом, в затворничество, где ничто больше не будет напоминать про сумасшедший год в браке с маршалком.
– Но вы здесь! И король впечатлен вашей красотой!
Я торопливо объяснил все последствия монаршего беспутства, а также обычную участь его бывших любовниц.
– Как это мерзко… Но что же вы предлагаете во искупление своего греха? Не забывайте, Радзивиллы – не только мои покровители, но и кредиторы Чарторыйских, а также моего отца. Я беспомощна, бесправна! А если принять ваши слова на веру, лишена возможности и на королевское заступничество – оно утопит меня еще глубже.
– Что же мешает верить моим словам? Мы говорим второй раз, и у вас не было повода упрекнуть меня в обмане.
Она печально опустила веки, обворожительная в грусти. Клянусь пеклом, в радости Эльжбета будет еще прекраснее, вот только пусть предоставит возможность нести ей радость!
– Вы