«Вратарь, не суйся за штрафную!» Футбол в культуре и истории Восточной Европы. Сборник

и опосредованно всплывает слово «Angurten!», которое здесь, в этом контексте, должно читаться в другом смысле – как глагол («Пристегнуться!»)[91]. В этом смысле фраза, которая интрадиегетически подразумевается как замечание по поводу заказа напитков («Фридш заказал воду, Ксено вино»[92]) со стороны официантки: «Теперь у вас есть все, что нужно, чтобы проповедовать и чтобы пить…»[93] – служит уже как возможное распределение ролей между участниками разговора – Фридшем и Ксено. Для обратной связи фигуры официантки, однако, рассказанный Фридшем анекдот («Фридш любил этот ресторанчик, знал все связанные с ним истории»[94]) на страницах романа о Европе «Столица» встречается на футбольном поле в центре Европы – в Вене с историей, окрашенной революциями и (как их следствием) политическим изгнанием, словно два ее крайних полюса:

      Недавно она (официантка. – Шт. К.) в момент закрытия включила на своем музыкальном центре «Интернационал», рассказывал Фридш. Кое-кто из гостей был весьма удивлен. Знаешь, почему? Из тоски по Милану, она сказала.

      Ксено взглянула на него с недоумением.

      Фридш засмеялся. Ее отец, объяснил он, был горячий болельщик «Интернационале»: это знаменитый футбольный клуб из Милана. И когда клуб добрался до финального матча Кубка Европы с мадридским «Реалом», он отправился в Вену.

      Почему в Вену?

      Потому что финальная встреча состоялась там. Так вот, «Интер» (Милан) против «Реала» (Мадрид). Перед встречей австрийский военный оркестр должен быть исполнить оба гимна.

      Почему военный оркестр?

      Я не знаю. Это было именно так. Думаешь, музыканты венской филармонии играют на футбольном поле? Так или иначе: оркестр исполнил сначала гимн мадридского «Реала». Затем должен был следовать миланский. Но оркестрантам по ошибке дали ноты «Интернационала» вместо гимна клуба «Интернационале» (Милан). И вот внезапно зазвучал коммунистический «Интернационал». Некоторые итальянские игроки на самом деле подпевали: «Вставай, проклятьем заклейменный…» Без понятия, как это будет по-итальянски. За «Реал» играл Ференц Пушкаш, в то время, возможно, лучший футболист в мире. Венгр, который в 1956-м спасся бегством из Будапешта от советских танков. Когда перед игрой он прослушал коммунистический гимн, то был настолько сбит с толку, что после лишь бродил в шоке по полю, из-за чего «Интер» выиграл у «Реала» со счетом 3:1. Поэтому-то, в память об этом триумфе, отец ее все время проигрывал дома «Интернационал», поэтому и она…[95]

      Футбол в этой сцене изображается не как событие политической жизни, но тем не менее как событие, на ход которого политика оказала сильное влияние; ни покрой, ни развязка этого события не опорочили иконического статуса Пушкаша и даже не повредили ему: напротив, именно благодаря статусу этого персонажа становится ясно, насколько сильной травмой был для Венгрии и венгров 1956 год[96]. При этом может лишь