Поэтому, когда мой дорогой Рома приехал, обнял меня и произнес: «Ты прекрасная мама! Спасибо тебе за нашу чудесную девочку!», я смогла наконец-то выдохнуть. Затем, как и пять лет назад, он опустился на одно колено, будто снова собирался сделать мне предложение, и прижал мою ладонь к губам. Я беззвучно заплакала, уже не понимая, зачем мне нужно оставаться в Питере и почему я не могу поехать, наконец, к ребенку.
Глава 3
Под мышкой у меня папка с бумагами – в прокуратуре и милиции сегодня был неприемный день. Понедельник в Новороссийске и рабочим-то днем сложно назвать, не то что приемным. Зато в этот не-знаю-какой-по-счету приезд в Новороссийск я приняла любезное предложение подруги Риты и остановилась в ее большом частном доме, разделив жилплощадь с ее дружной семьей, множеством детей и домашних животных. Жить в частном секторе оказалось приятнее, чем в равнодушных гостиницах советского типа, равно как и в прокуренных стенах съемных квартир, где горячую воду давали только до 10 утра. Кроме того, бесценным подарком стали попутные уроки краснодарской антропологии. «Обещать – не значит жениться» – вот главное правило Кубанских земель, озвученное мне местными. Иными словами – тут никому нельзя верить! Я со своей неискоренимой доверчивостью поначалу то и дело попадала впросак: то понадеюсь на сердобольного сотрудника милиции, а он исчезнет, то поверю авторитетам, пообещавшим помочь вернуть ребенка, и попаду на деньги.
Домой к Рите приходилось подниматься в гору – вернее, официально эта гора называется Второй Бугор. За высокими заборами здесь располагается частный сектор.
Подойдя к импровизированной остановке, я села в такси, где уже находилось несколько пассажиров. По их усталым лицам сразу стало понятно, что едут они после работы домой и ждут именно меня, четвертую, для того чтобы всем скинуться и заплатить таксисту за подъем на этот самый Второй Бугор. Молча отъезжаем, юноша-армянин что-то отстукивает за рулем, наверное, любимую мелодию. Мотор гудит, машина идет в гору, и пассажиры вдавливаются в спинки кресел.
– Сколько стоит проезд? – спрашиваю.
– 15 рублей, – отвечает водитель почти без акцента.
Наш автомобиль не торопясь ползет вверх по узкой и плохо освещенной дороге. Пассажиры молча выходят один за другим. Механизм отлажен до безупречности. Кажется, что таксующий юноша вовсе даже и не юноша, а старик-извозчик, который многие годы кружит по городку на своей кряхтящей лошадке и давным-давно выучил, кто и на какой улице живет. Но, скорее всего, дело просто-напросто в том, что Новороссийск – крошечный, и все пассажиры здесь – постоянные, знают всех таксистов в лицо и, быть может, даже выучили наизусть непростую родословную каждого из них и неизменный плей-лист армянских шлягеров. Я вглядываюсь в темноту, пытаясь не пропустить нужную остановку.
Незаметные под звездным южным небом