Вдруг замер и огромные когтистые лапы его, похожие на толстенные деревья с короткими корнями, начали подгибаться… Сначала медленно, потом быстрее… И тургун упал. Даже земля дрогнула, приняв на себя тушу поверженного великана, все зрители это почувствовали.
Медведи-победители, тем временем, отчего-то не спешили воспользоваться плодами своей победы: первый отошел на четвереньках в сторону и лег на брюхо, принялся было с короткими стонами вылизывать изувеченную лапу, но перестал – видимо, боль мешала.
Второй же почти ослепший и тоже весь покрытый рваными ранами, ложиться не захотел, а только рычал и бестолково кружился на одном месте.
– Хороши, хороши… Молодец, Лимчи, потешил меня.
– Рад стараться, Ваше Императорское Величество! – Ликумачи Васа даже и не пытался скрыть охвативший его восторг: Его Величество на кары и подзатыльники щедр, а на похвалы очень даже скуп. Уж он теперь всю Империю перевернет, а цуцырей добудет! Уж он теперь ночей спать не будет, но непременно найдет, где их мож…
– Лимчи, ты… это…
– Слушаю, Ваше Величество!?
– Ведмедей-медведей вели прикончить. Вот уж настоящие рыцари! Воины! Один, правда, обгадился в бою – но медведям можно. Людям тоже можно – под латами не видно. И тургун был – рыцарь по полному праву. Был бы жив – велел бы ему вызолотить задние когти на ногах.
Ликумачи Васа самым предерзким образом ударил себя в грудь жирным кулачищем и захохотал, сраженный в дым императорским остроумием. Его высокопревосходительство канцлер Бенгироми Лаудорбенгель и его высокопревосходительство глава имперского сыска Когори Тумару с одинаковой быстротой успели обдумать и взвесить императорскую шутку, услышать голос, с которым она была произнесена,