и он тоже ждет, он выразил себя в словах, которые не были услышаны, но они имеются в диалоге из сценария фильма. Кто-то из нас жертва ошибки, вот что сказал дежурный администратор Тертулиано Максимо Афонсо, обращаясь к актрисе, игравшей роль Инес де Кастро, объясняя, что ей оставлен номер двенадцать-восемнадцать. Сколько в этом уравнении неизвестных, спросил учитель истории учителя математики, вновь переступив порог сна. Коллега, владеющий числами, не ответил на этот вопрос, он только сделал нетерпеливый жест и сказал: поговорим потом, а теперь отдыхайте, постарайтесь заснуть, вам это необходимо. Сейчас и самому Тертулиано Максимо Афонсо больше всего хотелось заснуть, но сон не шел к нему. Вскоре он вновь открыл глаза, ему в голову пришла блестящая мысль, пусть коллега-математик скажет, с какой целью он посоветовал ему посмотреть «Упорный охотник подстрелит дичь», ведь фильм был малоинтересным, он чудом продержался целых пять лет, посредственная лента, не приносящая дохода, почти наверняка обречена на забвение, а то и на уничтожение, возможно, отсрочка вызвана любопытством горстки зрителей, слышавших разговоры о культовом кино и решивших, что это оно и есть. Первое неизвестное, которое ему необходимо найти в этом запутанном уравнении, состояло в том, заметил ли коллега-математик пресловутое сходство, и если да, то почему не предупредил его, хотя бы в форме шутливой угрозы: берегитесь, вам предстоит испытать потрясение. И хотя он не верит в Судьбу, ту, главную, которая, в отличие от других, ей подчиненных, почтительно пишется с большой буквы, Тертулиано Максимо Афонсо не может отвязаться от мысли, что все эти случайности и совпадения в своей совокупности очень даже могли бы соответствовать какому-то еще не расшифрованному нами, но уже существующему где-то плану, его исполнение и результаты уже записаны в скрижалях, тех самых, куда указанная Судьба, если мы все-таки допустим, что она действительно существует и управляет нами, внесла, еще в самом начале времен, точную дату, когда с нашей головы упадет первый волос, а также дату, когда погаснет наша последняя улыбка. Тертулиано Максимо Афонсо уже не лежит на диване, теперь он уже стоит на ногах, настолько твердо, насколько это возможно после ночи, в которую он испытал такую бурю чувств, как никогда ранее в своей жизни, и, ощущая, что голова у него идет кругом, глядит через оконное стекло на небо. Ночь все еще висела над крышами города; уличные фонари еще горели, но первая смутная бледность утра уже тронула зыбкой прозрачностью высокий небосвод. Значит, сегодня не наступит конец мира, ведь было бы непростительной расточительностью заставить солнце взойти просто так, только для того, чтобы в преддверии небытия присутствовало то, что дало начало всему сущему, и, хотя логическая связь между одним и другим была не очень ясной и еще менее очевидной, появившийся наконец-то здравый смысл Тертулиано Максимо Афонсо дал ему совет, в котором он очень нуждался с того самого мига, когда на экране телевизора возникло лицо
