Свободная женщина. Ирена Р. Сытник

имя. Ведь Дайд – это по-ассветски «мертвец». А ты пока живой.

      – Я не хочу умереть с именем, которое дала мне мать при рождении.

      – Но и это не очень подходящее.

      – Разве? Ведь я почти мертвец. От могилы меня отделяют считанные часы или дни.

      – А может, года…

      – Рано или поздно, но ты меня повесишь.

      – Я передумала.

      – С чего бы вдруг?

      – У меня сегодня великодушное настроение.

      – Завтра оно может измениться.

      – Завтра будет завтра.

      – Ты прощаешь мне покушение на свою драгоценную лошадь? – язвительно скривился мужчина.

      – Ты уже поплатился за это.

      – Но я ведь признался, что был корсаром.

      – Что мне до этого? Я не королевский судья, – дёрнула плечом Ахайя.

      – Значит, мне прощены все грехи?

      – Аминь.

      – Тогда я свободен и могу идти?

      – Я ничего не говорила об освобождении.

      – Но ты ведь простила меня.

      – Я лишь отменила смертную казнь.

      – И заменила её пожизненным заключением?

      – Возможно.

      – И считаешь, что поступила великодушно?!

      – Разве нет?

      – Мне такая доброта не нужна. Лучше болтаться в петле на свободе, чем гнить в этой клетке.

      – А чем здесь плохо? – удивлённо приподняла брови женщина. – Чисто, уютно, тепло и сытно. Живи и радуйся, – Ахайя встала и отодвинула ногой табурет. – Ну что ж, я, пожалуй, пойду. Извини, если прервала твой послеобеденный отдых.

      – Так скоро уходишь?

      – Хочешь, чтобы я осталась?

      Дайд некоторое время помолчал, колеблясь, затем произнёс, не глядя на женщину:

      – Я хочу отсюда выйти. Я не могу долго находиться в четырёх стенах. Или убей меня, или отпусти.

      Ахайя тоже помолчала, словно раздумывая, а затем спросила:

      – На что ты пойдёшь ради свободы?

      Дайд поднял глаза и пристально посмотрел на женщину.

      – А что ты мне можешь предложить?

      – Наденешь ли ты ошейник раба, чтобы только выйти отсюда?

      Корсар горько и презрительно рассмеялся.

      – Ты называешь это свободой?

      – Относительной. Ты будешь свободен в пределах замка.