Бродя по подземелью Флери-Мерожи, я спрашивал себя, когда же наконец наткнусь на своих змей.
Тут Рауль вытащил ржавый ключ и отпер здоровенную, обитую железом дверь. За ней оказался захламленный ангар. Там было трое мужчин в спортивных костюмах и молодая блондинка в черном халате, увидев которую я испытал что-то вроде дежа-вю.
Мужчины встали и уважительно поздоровались с Раулем.
– Позвольте представить доктора Мишеля Пэнсона, о котором я вам уже рассказывал.
– Спасибо, что пришли, доктор, – воскликнули они хором.
– Мадемуазель Баллю, наша медсестра, – продолжил Рауль.
Я помахал девушке рукой, она в ответ смерила меня взглядом.
Место это, по-видимому, было прежде тюремной больницей. Справа стоял лабораторный стеллаж, уставленный дымящимися флягами – сосудами Дьюара с жидким азотом. Посреди помещения, словно трон, возвышалось древнее стоматологическое кресло с облезлым сиденьем, как лианами оплетенное проводами и окруженное какими-то аппаратами со светящимися экранами.
Все это напоминало гараж мастера на все руки. Видя, в каком состоянии находятся приборы, ржавые рычаги и всякие железяки, я подумал, уж не лазил ли Рауль за ними по университетским помойкам. Экраны осциллографов потрескались, а электроды кардиографов потемнели от старости.
Однако я достаточно времени провел в лабораториях, чтобы знать, что безупречный порядок там бывает только в кино. В настоящей лаборатории не найдешь ни никелированных столов, ни белоснежных халатов, а сами ученые – это угрюмые типы в побитых молью свитерах.
Один мой друг, занимаясь очень важной темой – изучением движения мысли по закоулкам мозга, – сумел выбить для своей лаборатории всего лишь угол подземной парковки в госпитале Биша, где все звенело и подпрыгивало каждый раз, когда рядом проносился поезд метро. Из-за недостаточного финансирования мой друг не смог приобрести металлическую подставку для приемника мозговых колебаний, и ее пришлось заменить кусками фанеры, кое-как обмотанными скотчем и для прочности скрепленными кнопками. Да-да, даже во Франции научные исследования ведутся таким вот образом.
– Дорогой Мишель, здесь проводится самый грандиозный эксперимент нашего времени, – торжественно объявил Рауль, оторвав меня от размышлений. – Помнишь, раньше мы говорили с тобой о смерти, встречаясь на кладбище Пер-Лашез? Тогда я называл ее неисследованным континентом. Сейчас пришло время поднять над ним наш флаг.
Вот так раз. Клубок змей все-таки свалился мне на голову. Рауль Разорбак, мой лучший и давнишний друг, сошел с ума. Вот до чего доводят заигрывания со смертью! Видя мое изумление, он поспешил разъяснить:
– После