– Марк! – Диана остановилась и зажмурилась. – Знаешь, мне на какое-то мгновение показалось, что я увидела всадников времен Боттичелли и самого Сандро, одиноко бредущего вдоль реки!
– Ну и фантазерка ты у меня! – пробормотал я растерянно и помимо своей воли уставился на набережную, по которой прогуливались немногочисленные прохожие – в основном туристы. Поймав себя на мысли, что действительно пытаюсь рассмотреть среди них одинокую фигуру флорентийского живописца, я улыбнулся Диане, и, наверное, улыбка у меня вышла глуповатой.
Это был ее мир, часть самой Дианы, а она была крайне важна для меня вся, без исключений. Мы шли пешком по небольшим, узким улицам Флоренции – да и как можно передвигаться по-другому в этом городе, где откровения подстерегают путешественника за каждым поворотом и изгибом улиц? Старинный фонтан или изысканная площадь с уютными кафе – в этих изящных палаццо мог бывать сам Леонардо. Вот ты проходишь мимо роскошных дворцовых фасадов и заглядываешь в незнакомые храмы, чтобы полюбоваться живописью и мозаиками, зажмуриваешь глаза, оказавшись перед собором Санта-Мария дель Фьоре, пораженный его великолепием, чтобы подготовиться к тому, что ожидает тебя внутри. При всей своей колоссальности ни собор, ни кампанелла не обрушиваются на тебя, но лишь тепло касаются своей каменной грудью твоей груди. Они так совершенны, что им просто не нужно над тобой довлеть. Они словно стыдливо переносят во времени свою восхитительную совершенную юность.
– Остановись, мгновенье! – сказал я тихо, но Диана уже упорхнула дальше.
– Ты чувствуешь гармонию? Чувствуешь ее запах? – Она летела вперед в своих белых кедах, словно школьница. Было такое ощущение, что она проходила этим маршрутом много раз и знает его наизусть. Запах гармонии! Только Диана могла такое выдумать! Она все время что-то рассказывала, а я покорно ей внимал. Мы свернули с площади на улицу, и Диана бросилась мне на шею.
– Вот она, ты только представь… Галерея Уффици…
Перед зданием выстроилась внушительная очередь, и я с ужасом подумал, что нам придется простоять в ней несколько часов. Но на мое удивление очередь шла довольно быстро, и через пятнадцать минут мы уже купили билеты в галерею.
– Боже, Марк, можно ведь с ума сойти: мы здесь! Как подумаю о ценности этих шедевров, наполненной, накопившейся… нерастраченной… Нет… Ну, это действительно непостижимо. – Она словно разговаривала сама собой. – Здесь есть Фи-липпо Липпи, этот творец цвета и нежности. Марк, ты понимаешь?
Я следовал за ней, как за путеводным лучом, и все эти имена и картины слились для меня в единый совершенный образ Дианы в милых белых кедах, в образ женщины, которую