«Ничего себе», – думает Шафранов.
Ну, вечером, понятное дело, грандиозная пьянка, друзья поздравляют, звёздочки обмыли, звание отметили. Такой повод, сами понимаете. Даже погоны подарили ради прикола, кто-то не поленился в «Военторг» съездить.
Через неделю Шафранов обнаруживает в своём ящике… ещё одну повестку.
«Ого, – думает, – неужели капитана дали?!» Идёт в военкомат, его сразу к военкому. Тот поднимается из-за стола:
– Товарищ Шафранов, просим извинить, вам ошибочно присвоено звание старшего лейтенанта.
Ну, вечером, конечно, опять пьянка. Друзья собрались. Дело как же – друга разжаловали…
Чуни
1990-ый год мы встречали у Серёжи Зотина в новой квартире. Настолько новой, что в ней не было даже мебели. Однако нам это совсем не мешало, ведь мы были студентами. Мы сидели на каких-то подушках, пили шампанское, играли на гитарах, жгли бенгальские огни – и нам было хорошо.
Немного за полночь Михалыч по своей старинной привычке уснул прямо посреди всеобщего веселья. Всё бы ничего, но Михалыч имеет обыкновение храпеть как самолёт, прогревающий двигатели перед взлётом. Я был свидетелем, когда целый плацкартный вагон не спал всю ночь, слушая его трели. Будили его раз пятьдесят, но он каждый раз успевал захрапеть быстрее всех, не оставляя никому шанса уснуть.
В общем, через некоторое, не очень продолжительное время храп Михалыча стал нарушать гармонию новогоднего вечера. Тогда Серёжа Зотин, большой выдумщик разных идей, предложил положить Михалыча в лифт, чтобы он там временно покатался и не мешал отмечать праздник. Я выступил против. Мне казалось, что нехорошо так поступать с бесчувственным телом друга. Да и в милицию его могли забрать, в начале 90-х с этим было строго, с пьяными не церемонились, да и вытрезвители работали исправно. Мы с Серёжей немного поспорили (минуток пятьдесят примерно) и не пришли к консенсусу.
Потом, как часто бывает на весёлых праздниках, я на что-то отвлёкся, и, когда опять вспомнил о Михалыче, его уже не было среди друзей. Не было и моего противника. Страшная догадка пронзила мой возбуждённый мозг. Я бросился спасать друга на лестницу и в дверях столкнулся с довольным Зотиным. И сразу понял, что он осуществил свой коварный план, и бедный Михалыч уже запущен в неконтролируемое путешествие между этажами.
Первое, что мне пришло в голову, нажать кнопку вызова лифта. Как ни странно, такое простое действие сразу привело к положительному результату. Приехал лифт, двери открылись, и я увидел следующую картину. Вдоль стены лежал полосатый матрасик с подушечкой, на котором мирно посапывал Михалыч. Рядом стояла табуреточка, на которой расположились рюмочка водочки, кусок чёрного хлебушка и огурчик на тарелке. Картину довершала малюсенькая наряженная ёлочка.
Взвалив бесчувственное тело, я как раненного бойца вытащил друга из лифта и дотащил до квартиры, где положил в незанятую комнату мирно почивать. Я чувствовал себя героем, выполнившим свой долг. Умиротворённый, я присоединился к общему веселью