Врач оглядел меня, в лишний раз, обдумывая свой ответ, и сказал мне:
– Так, он здесь, – кивнул он на дверь, которая была позади меня.
Обернувшись, поразился тому, что две минуты назад, сюда зашла та преследовательница.
– Спасибо, – стало мне неудобно из-за своей невнимательности.
Но, мужчина ничего не ответив, пошел дальше. Не врач, а оборотень. Не хотелось бы мне однажды попасть под его руку, на операционный стол. Если он вообще хирург.
Отбросив все мысли врезать ему, зашел в палату. В небольшой комнатке было пять коек, три из которых, пусты. Запах лекарств, стоял прозрачным туманом. Свет не отличился яркостью, а всего лишь предавал палате мрачный вид. В комнате девчонки не было. Когда она успела выйти?
Пака я увидел сразу. Он лежал, обреченно смотря вперед, сконцентрировавшись на одной точке.
Подойдя к его койке, сердце упало в пятки. Вблизи все выглядело хуже. Левая сторона лица, рука, шея и нога были в темных пятнах. Где-то розовым цветом выделялись большие куски кожа, словно его мышцы были готовы к ужину. Сильная тоска вцепилась когтями в душу. Он же навсегда останется таким.
Заметив меня, парень поднял голову.
– Привет, – вылетело у меня от волнения.
Узкие глаза худощавого парня сузились. Он ничего не ответил, но и смотреть на меня не перестал. Взгляд Пака ничего выражал.
– Я Маркус Роуган, – представился, стараясь смотреть только на правую сторону его лица. Пак ничего не ответил. В лице ничего не поменялось. Видимо, это ему ни о чем не говорило.
– Я был вместе с вами в автобусе, когда случилась авария, – пояснял аккуратно, дабы, не ранить парня.
Пак опустил взгляд и после пятисекундной паузы, посмотрел на меня со словами:
– А я тебя помню, – звучал хрипловатый акцент корейца.
– Ты на третьем курсе. Да?
– Да, – слегка улыбнулся я, подтверждая его слова.
– Я узнал вчера, что ты выжил и решил навестить тебя. Ну, поддержать, что ли,
– Неожиданно, – ухмыльнулся Пак, но вскоре улыбка спала, когда он взглянул на свою обожженную руку.
– Похож, блин… на персонажа из комиксов Марвела, – накрапывались у него слезы обиды, на судьбу, которая сотворила с ним такое.
Смотря на Пака, меня корежило от чувства, что ни чем не могу помочь ему. Но скажу одно, мне крупно повезло. Разыскав голубой стул на колесах, придвинул его к койке Пака и сел, почувствовав приятный хруст колен.
– Слушай, а ты после аварии не слышишь там… всякие голоса? Пение, например? – вопрос был абсурдным и некорректным, но все же мне хотелось понять, почему через день слушаю «чертового» пение.
– Не было такого. А что?
– Да так, неважно, – пробормотал себе под нос и отвернулся, чтобы не наблюдать, как на меня сейчас с недоумением смотрит Пак. И как мой рот, мог такое спросить?
– Знаешь,