– И она поверила?
– Не знаю.
– Часто вам случается вот так сочинять?
– Нет.
Было уже около полуночи. На этот раз стопки наполнил министр. Потом со вздохом подошел к полочке для трубок и выбрал себе красиво изогнутую трубку с серебряным ободком.
Словно в подтверждение догадок Мегрэ зазвонил телефон. Пуан посмотрел на комиссара: снимать трубку или не снимать?
– Несомненно, это ваша жена. Когда вернетесь, все-таки придется все ей рассказать.
Министр снял трубку.
– Алло!.. Да… Это я… – Вид у него сделался виноватый. – Нет… Я не один… Мы обсуждаем очень важный вопрос… Потом расскажу… Не знаю… Думаю, много времени не займет… Ладно… Уверяю тебя, я чувствую себя прекрасно… Что?.. Из канцелярии премьер-министра? Хорошо… Там видно будет… Сделаю тотчас же… Пока…
Лоб министра покрылся каплями пота. Он снова взглянул на Мегрэ, и вид у него был такой, словно он уже не знал, какому святому молиться.
– Из канцелярии премьер-министра звонили уже трижды… Премьер-министр велел передать, чтобы я звонил в любое время дня и ночи. – Он вытер лоб и даже забыл раскурить трубку. – Что мне делать?
– Надеюсь, вы позвоните? И будет лучше, если завтра утром вы сообщите ему, что отчет пропал. Шанс, что мы распутаем все это за одну ночь, равен нулю.
Было забавно наблюдать, как совершенно потерявший голову Пуан вдруг проникся верой в полицейское всемогущество и быстро отозвался:
– Вы так думаете?
Он тяжело плюхнулся в кресло и набрал номер, который знал наизусть.
– Алло! Это министр гражданского строительства… Я хотел бы поговорить с господином премьер-министром… Прошу прощения, мадам… Это Пуан… Я полагаю, господин премьер-министр ожидает… Да… Остаюсь у аппарата…
Пуан залпом осушил стопку и напряженно уставился на пуговицу на пиджаке Мегрэ.
– Да, дорогой премьер… Приношу свои извинения, что не позвонил раньше… Да, мне уже лучше… Ничего серьезного… Скорее всего, переутомление… И еще… Я хотел сказать вам…
Мегрэ уловил голос, раздававшийся в трубке, и в его интонациях не было ничего хорошего. Пуан сразу превратился в ребенка, которого отчитывают, а он лепечет что-то невнятное в свое оправдание.
– Да… Я знаю… Поверьте мне…
Наконец ему дали вставить слово, и он, запинаясь, начал объясняться:
– Видите ли, произошло нечто… нечто чудовищное… Что вы сказали?.. Да, это касается отчета… Я вчера взял его с собой на городскую квартиру… Да, на бульвар Пастера…
Если бы ему позволили рассказать, что побудило его так поступить! Но его без конца перебивали и сбивали с мысли.
– Да… Я имею обыкновение иногда там работать… Что?.. Да, я сейчас там… Нет, жена не знает, иначе она бы мне сказала, что вы звонили… Нет! У меня нет отчета Калама… Именно с этого я и начал разговор… Я оставил его здесь, полагая, что здесь он будет сохраннее, чем в министерстве,