Он вошел с видом завсегдатая.
– Здравствуй, Жанна.
– Что вам угодно, месье Малик?
– Я пришел, чтобы спросить у тебя…
Внезапно он осекся, уставился на Мегрэ и вдруг, улыбнувшись, воскликнул:
– Жюль! Вот это да!.. А ты что здесь делаешь?
– Простите…
Прежде всего вот уже долгие годы никто не называл его Жюлем, и он уже стал забывать свое имя. Даже у жены была странная привычка, которая в конце концов стала его забавлять: она тоже называла его Мегрэ.
– Ты не припоминаешь?
– Нет…
Однако эти румяные щеки, правильные черты лица, крупноватый нос, светлые, слишком светлые глаза кого-то ему напоминали. Да и фамилия Малик, когда ее в первый раз произнесла мадам Аморель, показалась ему знакомой.
– Эрнест…
– Как Эрнест?
Разве мадам Аморель говорила не о Шарле Малике?
– Помнишь лицей в Мулене?
Мегрэ действительно учился три года в Муленском лицее в те времена, когда его отец был управляющим соседним замком. Но все же…
Странное дело: хотя в точности он ничего не мог припомнить, холеное лицо этого самоуверенного человека вызывало у него какие-то неприятные ассоциации. Кроме того, он терпеть не мог, когда его называли на «ты». Фамильярность его всегда коробила.
– Сборщик налогов…
– Да… Вспомнил… Никогда бы вас не узнал.
– Что ты здесь делаешь?
– Я? Да…
Эрнест Малик расхохотался.
– Об этом сейчас поговорим… Я и раньше прекрасно знал, что комиссар Мегрэ не кто иной, как мой старый друг Жюль. Помнишь учителя английского языка?.. Незачем готовить ему комнату, Жанна. Мой друг будет ночевать у меня, на вилле…
– Нет! – ворчливо заявил Мегрэ.
– Что ты сказал?
– Я сказал, что буду ночевать здесь… С Жанной мы уже договорились.
– Ты настаиваешь?
– Да, настаиваю.
– Из-за старухи?
Хитрая улыбка промелькнула на тонких губах Эрнеста Малика, и эта улыбка тоже была улыбкой мальчишки, которого Мегрэ знал когда-то.
Его прозвали в лицее Сборщиком, потому что его отец служил сборщиком налогов в Мулене. Тогда он был очень худым, с узким, как лезвие ножа, лицом и светлыми, неприятно-серыми глазами.
– Не смущайся, Жюль… Сейчас ты все поймешь… Ну-ка, Жанна, не бойся, скажи честно: выжила моя теща из ума или нет?
А Жанна, неслышно ступая в своих войлочных шлепанцах, равнодушно пробормотала:
– Я предпочитаю не вмешиваться в ваши семейные дела.
Теперь она уже смотрела на Мегрэ с меньшей симпатией, если не сказать – с неприязнью.
– Ну так что, вы остаетесь или уходите с ним?
– Остаюсь.
Малик по-прежнему насмешливо смотрел на своего бывшего соученика, как если бы все происходящее было фарсом, жертвой которого стал Мегрэ.
– Ну, здесь уж ты неплохо позабавишься, уверяю тебя… Веселее места, чем гостиница