– Невкусно?
– Да нет, что вы, вполне можно есть.
– Хотите, я закажу что-нибудь другое?
– Ни за что! Это наверняка очень питательно. – Спагетти упорно соскальзывали с его вилки, и молодая женщина, сидевшая в глубине зала, не могла сдержать смеха. Кончив играть в кости, те, что стояли у стойки, пожали руку Поччо и, бросив взгляд на Мегрэ, медленно, подчеркнуто медленно двинулись к двери, словно специально демонстрируя, что им нечего бояться и что совесть их чиста.
– Поччо!
– Да, господин комиссар!
Поччо оказался еще меньше ростом, чем можно было предположить, глядя на него через стойку. У него были на редкость короткие ноги, и это особенно бросалось в глаза, потому что он носил чересчур широкие брюки.
Он подошел к столику Мегрэ и Лоньона с дежурной улыбкой на губах и с белой салфеткой под мышкой.
– Так вы, значит, любите итальянскую кухню?
Вместо ответа Мегрэ снова поглядел на фотографию боксера и спросил:
– Вы давно видели Чарли?
– Вы знаете Чарли? Вы были в Америке?
– А вы?
– Я? Я там прожил двадцать лет. В Сен-Луи, в Бруклине.
– Когда Чарли приходил сюда с Биллом Ларнером в последний раз?
Разговор этот шел совсем в американском духе, и Мегрэ заметил, что Лоньон прислушивался к нему с некоторым изумлением. И в самом деле, подобные беседы во Франции происходят обычно по-другому: Поччо вел себя совсем не так, как этого можно было ожидать от хозяина весьма подозрительного заведения, когда его допрашивает полицейский комиссар. Держался он крайне непринужденно и уверенно, а его большие круглые глаза искрились насмешкой. Скорчив комичную гримасу, он почесал затылок.
– Выходит, вы и Билла знаете? Неженку Билла, да? Очень симпатичный парень.
– Один из ваших завсегдатаев?
– Вы полагаете?
Поччо подсел к ним.
– Анжелино, принеси стакан.
И он налил себе кьянти.
– Не волнуйтесь, вином угощаю я. Обедом, впрочем, тоже. Не каждый же день мне выпадает честь принимать комиссара Мегрэ.
– А вы весельчак, Поччо!
– Мне всегда весело. Не то что вашему другу. Он, видно, потерял жену?.. – И Поччо поглядел на Лоньона с наигранным сочувствием. – Анжелино! Ты подашь этим господам эскалопы по-флорентийски. Скажи Джованни, чтобы он приготовил их, как для меня. Вы любите эскалопы по-флорентийски, комиссар?
– Позавчера я видел Чарли Чинаглиа.
– Вы только что прилетели из Нью-Йорка?
– Чарли в Париже!
– Серьезно? Ну что за народ! Десять лет назад он звал меня только «мой Поччо», он дня без меня не мог прожить. Впрочем, если мне память не изменяет, он называл меня «папа Поччо». А теперь выясняется, что Чарли в Париже, а ко мне и носа не кажет!
– И Билл Ларнер тоже вас забыл? И Тони Чичеро?
– Повторите, пожалуйста, последнее имя.
Поччо даже не пытался скрыть, что ломает комедию. Он откровенно кривлялся, словно клоун на манеже. Лишь внимательно приглядевшись,