Первые признаки того, что пакистанцы наконец-то зашевелились, появились через полчаса – нарастающий вой реактивных двигателей бритвой полоснул по нервам…
– Рассредоточиться! В укрытия!
Рассредоточиваться особо было негде, не степь, горная тропа, да и с укрытиями тоже было туговато – но делать было нечего. Лейтенант толкнул пленника в сторону, сбил на землю, прикрывая собой.
Фантомы!
Устаревшие, но все еще грозные американские F4 Фантом шли парой, едва не задевая крыльями острые пики гор. Один с разведывательным контейнером и один как прикрытие – с ракетами. Скошенные носы, треугольные крылья, пламя, рвущееся из двух двигателей. Эти машины летали еще во Вьетнаме – мощные, но неповоротливые, они легко становились добычей вьетнамских МИГов. Здесь же МИГов не было – была узкая горная тропа, где негде спрятаться от ревущей смерти. Сейчас сбросят канистры с напалмом – и смерть…
– Do you speak English, sir?
Вопрос этот, дикий в условиях надвигающихся на них смерти был настолько неуместным, что лейтенант не сразу осознал, что именно его спросили. Но ответил сразу, на автомате, как и учили в спецшколе МИДа.
– Yes[46].
– Они не будут бомбить.
Самолеты приближались.
– Почему?
– Из-за меня…
Точно такие же – с поправкой на XIX век – ситуации имели место быть и в Индии, и здесь, в Афганистане, и в Африке. Тонкая линия алых мундиров опоясывала Великобританию, империю над которой не заходит солнце, служа ей надежной защитой – самой надежной, какая только могла быть в то время. Британские офицеры порой знали не один иностранный язык, включая местные диалекты, занимались этнографическими и прочими исследованиями, изучали быт и обычаи местных племен, собирали гербарии. Чем-то был похож именно на них лейтенант Советской армии Николай Скворцов – сын состоятельных родителей из Внешторга, закончивший языковую спецшколу, а потом наперекор родителям ушедший на войну и нашедший себя как воин.
Самолеты пронеслись прямо над распластавшейся на тропе группой, едва не контузив ревом реактивных двигателей.
– Они высадят десант – проговорил пленник – попытаются отрезать вас от границы и уничтожить. Надо идти…
Лейтенант и сам понимал, что надо идти.
– Ломяра! Связь!
Лом, сверхсрочник, таскающий на себе здоровенную Р-143, радист-радиолюбитель еще с пионерских времен заколдовал над рацией. Поймав волну, поднял большой палец…
– Склон, я Гюрза! Склон, ответьте Гюрзе!
Склон – это был позывной штаба отряда, которому подчинялся лейтенант Скворцов со своей группой.
– Гюрза, это Склон. Слышу вас плохо!
В наушниках и впрямь буря помех. Либо горы экранируют – либо и впрямь отсекают.
– Склон, я Гюрза! Нахожусь в квадрате двадцать два – семнадцать по карте шесть! Как поняли?
– Гюрза, повтори, связь почти на нуле.
– Я Гюрза! Нахожусь