Так вот ты какое, всевидящее око
Глава про второй блин
Но потом начиналось самое интересное, по крайней мере для вашего покорного слуги… Мой выход. Но сначала ещё одно лирическое отступление.
Мне рассказывали такую историю, не знаю, правда или нет. Когда Женя Белоусов был на пике славы, у него было три песни в репертуаре. А собрать он мог уже несколько тысяч поклонников синеглазой девочки по вызову, ожидающей ночное такси… (Ой, надо было запятую поставить после слова «девочка»…)
Ушлые прокатчики придумали такой ход. Народ собирался на стадионе, начинался сборный концерт, где каждый артист исполнял пару номеров, в самом конце на вертолёте, аки Фредди Меркьюри, прилетал Евгений, выбегал на поле, исполнял те самые три песни, одаривал счастливцев воздушным поцелуем и прыгал обратно в вертолёт…
И из города в город повторялась одна и та же картина: народ на стадионе хмуро вставал и, глядя вслед улетающему Карлсону, дружно скандировал: «Об-ма-ну-ли!», только нецензурную версию…
Этот крик у нас в крови, это передаётся генетически. А как иначе, ну не можем мы никогда полностью расслабиться, менталитет не тот, мы как на пороховой бочке, всё время ждём, вот-вот сейчас рванёт…
Поэтому и появление в программе Задорнова двух неизвестных персонажей вроде нас с Максом поначалу воспринималось аудиторией… Ну не так восторженно, как хотелось бы… Нет, тепло, доброжелательно, но как-то с подозрением, что ли. То ли они все были на тех концертах Жени Белоусова, не знаю…
Но как же правильно и тактично нас представлял Михаил Николаевич! Он выходил первым, работал минут сорок, «разогревал» зал, после чего говорил:
– А сейчас я выпущу на вас своего друга, очень талантливого артиста. Если вы думаете, что я решил схалтурить, вы ошибаетесь. Во время его выступления я буду сидеть на сцене. И если кому-то его выступление не понравится, подойдите и плюньте мне в лицо!
Публика смеялась, и Задорнов парировал:
– Смотри-ка, понравилась перспектива…
После этого выходил я, исполнял свои номера минут двадцать. Задорнов, как и обещал, всё время сидел за столиком и каждый раз делал вид, что он слышит всё это впервые…
Порой он так органично хохотал над моими репризами, которые знал уже, наверное, наизусть, что даже мне казалось, будто я читаю это впервые. Это, безусловно, играло на мой успех.
Точь-в-точь как на концертах, где присутствует президент или какой-нибудь крупный начальник: всё окружение постоянно «косит лиловым глазом» на его реакцию и старается вести себя соответствующе, ну чтобы не вызывать лишних вопросов…
Вот так и публика Задорнова, косвенно отслеживая поведение своего любимца, невольно проникалась сначала доверием, а потом и уважением к нам.
Я «прошёл», как говорят коллеги,