Некоторое время я бродил под дождем между развалин, безрезультатно тыкая щупом, пока не увидел хорошо протоптанную тропинку, ведущую вглубь леса. Пройдя по ней, я неожиданно уперся в деревянную изгородь и столкнулся нос к носу с лошадиной мордой, которая грустно смотрела на меня, шлепая черными бархатными губами. Лошадь стояла рядом с телегой под навесом возле бревенчатой, покосившейся избы притулившейся среди сосен.
– Что, сынок, заблудился? – раздался сзади скрипучий голос.
От неожиданности я выронил щуп и резко обернулся с лопатой наизготовку. Передо мной стояла сгорбленная маленькая старушка в длинном плаще и резиновых сапогах. Морщинистое лицо ее почти полностью скрывал капюшон, по которому стекали капли воды. Одной рукой она с трудом тащила мешок, набитый свежескошенным клевером, а другой опиралась на косу, уперев ее рукояткой в землю. Лезвие мокро лоснилось остро отточенной сталью с налипшими на нее травинками.
Не обращая внимания на мой испуг, она смахнула воду с лица цепкой мозолистой лапкой и кивнула на мешок.
– Помоги бабушке.
Я закинул мешок на плечо, подхватив лопату со щупом, зашагал следом.
– Вы, здесь живете?
– Летом живу милок, а зимой в деревне проживаю у сына. Деревня – то рядом. Раньше тут лесничество было. Отец мой лесником был вот мы все здесь и жили.
Все это она выпалила одним духом. Видно нечасто сюда заходили люди, и поговорить ей было не с кем.
– Ты сам-то кто таков будешь? – хитро посмотрела она на меня, – копальщик что ли?
И не дав мне рта открыть, недовольно добавила:
– Вижу что копальщик с лопаткой вон да с ружьем. Все тут перекопали. Ходють и ходють. Ям понароют намусорят только. В прошлом году тоже приходили. Все выспрашивали, где тут, что было в войну да в старину. Пустила их в избу, а они паскудники икону дедову сперли!
Видя, что разговор принимает неприятный оборот, я рассказал ей о поднятых нами вчера бойцах, о том, что здесь возможно лежат непогребенные солдаты которых надо опознать и похоронить.
Старушка, молча, слушала, поджав губы, потом взяла у меня мешок с клевером и принялась вытряхивать его в сенях. Тут же стояли три деревянных клетки с жирными кроликами, которые учуяв запах клевера, начали метаться и пищать. Я переминался с ноги на ногу, не зная, что ей сказать еще.
Закончив с мешком, сунув по охапке травы своим ушастым питомцам, она обернулась и все тем же недовольным тоном сказала:
– Ну, заходи что стал? Не под дождем – же мокнуть.
Я не стал себя упрашивать, быстро скинул сапоги, плащ и всю остальную амуницию.
– Посижу у бабки, пока не выгонит, – подумал я, – хоть дождь пережду.
Шлепая