Шашлык оказался сочным с поджаристыми прослойками стекавшего сала. Я макнул кусок мяса в кетчуп, подцепил пару золотистых колечек лука и с наслаждением отправил все это в рот следом за стопкой водки.
– А что же он своих финнов или местных карелов не приглашает? Им ближе чем нам ехать, и расходов меньше.
– Так в том то все и дело, – оживился Витек, – боится, что заложат его местные за долю малую. Золото ведь через границу не попрешь. А мы там никого не знаем, поэтому с нами риска меньше. В Москве он все это добро барыгам может толкнуть. Деньги на счет фирмы положит и привет. По крайней мере, он так объясняет.
– Ну, не знаю, – протянул я, – мутно все это.
– В голове у тебя от водки мутно, – огрызнулся Витек и махнул рукой в сторону бара.
– Еще двести водки!
Кафе постепенно наполнялось народом. За соседними столиками гомонили пузатые братья Алиевы – торговцы с рынка в количестве четырех кучерявых, заросших щетиной, лиц. Что-то там у них не так было с выручкой, и старший брат недовольно бурчал на младших, перемежая русские и азербайджанские ругательства.
По телу прокатилась приятная истома, в районе желудка потеплело. Уже не так все плохо показалось мне в этом мире. Подумаешь, бывшая жена решила вернуться в мою квартиру. Подумаешь, на работе денег платят мало. Подумаешь, у дочери своя жизнь, а я ей не нужен.
Как говорил наш старшина в армии: «Все фигня по сравнению с мировой революцией!».
– Да все это фигня! – вдруг неожиданно для себя сказал я вслух.
– Что фигня? – озадаченно спросил Витек.
– Да ничего, – мотнул я головой и опрокинул в себя очередную порцию водки.
– В общем, подписываюсь я на этот твой кипеш с Карелией! Только сначала бойца из времянки в Тверской области поднимем. Место там расчистить надо. Чую что не один он там.
– Вот это другое дело! – хлопнул меня по плечу Витек, – а за бойца не волнуйся, Игоря подпряжем. Пусть его пионеры разомнутся.
Игорь был нашим старым знакомым и командовал молодежным поисковым отрядом, куда входили одни школьники. Работал он в районной школе учителем труда и перебивался с хлеба на воду. Но это видимо его нисколько не заботило. На мелком востроносеньком личике постоянно присутствовало целеустремленное выражение, которое выдавало в нем человека полностью поглощенного какой-то идеей. При этом в глазах отражалась неуверенность «А правильно ли я все делаю?».
Я часто видел его, низкорослого в затрепанной куртке, вечно куда-то спешащего подпрыгивающей походкой. Под мышкой он таскал ободранную дерматиновую папку со сломанной молнией, из которой торчал ворох бумаг.
При встрече он обрушивал на меня кучу вопросов о том, как лучше составить заявления от родителей школьников о вступлении их чад в поисковый