Джек подошел к окну и стал всматриваться в наступающие сумерки. Боковым зрением вдруг отметил, что во дворе не все в порядке. Какие-то тени в огороде медленно ползли к дому и останавливаясь, вслушивались, поворачивая головы влево и в право. Он понял, что дом был окружен со всех сторон. За одинокими деревцами виднелись лица нападавших, но было не понять, чьи они были и к какому клану принадлежали.
Он оглянулся на хозяина дома и увидел у него в руках черный пистолет и понял вдруг, что запопал в незапланированную переделку. А затем началось самое страшное, что могло происходить в его жизни. Выпученные лица нападавших, которые лезли в окна, выстрелы и крики, все смешалось в один вопль, взметнувшийся в пространстве дома. Слева и справа раздавались выстрелы и казалось, что начались боевые действия, как в отечественную войну. Она забилась в угол комнаты и, прикрываясь тоненьким локотком худенькой ручки, закрыла лицо руками. Бросившись к ней, закрыл ее своим телом, и пуля мягко вошла в его грудь, рядом с сердцем. Он не успел ни вздохнуть, ни охнуть, и только кровавый ручеек потек из его груди. Он взвыл, как раненый мамонт, и круша мебель на своем пути, ринулся на звук выстрела вбежавшего в дом человека, убившего отца его девушки и выстрелившего в него. Смял его под себя, сдавив шею сбросил на пол. Выскочил во двор. Вторую пулю он не почувствовал, лишь только дрогнули его плечи. Третья пуля впилась ему в грудь, от которой он покачнулся, но продолжал бежать, с одной целью, смять и уничтожить этот источник зла. Заплутавшиеся ноги подкосились. Из груди вырвался рев раненного зверя, и он упал, подгребая под себя листья, упавшие с дерева. Они медленно прикрывали обмякшее тело и, казалось, укрывают это тело от страшных страданий уходящей из него жизни. А дальше было все, как по накатанной дороге. Свист милицейской