У каждого из нас были своя семья, свои дети, свой круг знакомых. Я выстроил для себя стройную, со всех сторон поддержанную жёсткими крепёжными конструкциями систему, где дом и семья – мощная несокрушимая крепость, где работа движется в указанном мной направлении, принося солидный доход, где всё построено на моральных принципах, принятых мною, на позициях, удобных для меня. Даже любовницы появлялись у меня по распорядку. Одна из них умудрилась как-то забеременеть от меня (жена простила).
Но она, моя Ната, неожиданно появившаяся в моей жизни, вдруг нарушила этот привычный мир; невольно и не напрягаясь, взломала его изнутри. И неприступная крепость вмиг рухнула и разлетелась на кирпичики, распалась, разрушилась, как рушатся старые дамбы в буйное весеннее половодье. Я привык всё непосредственно контролировать в своей жизни. На работе не доверял заместителям: один – безответственный разгильдяй и пьяница, другой – себе на уме (кажется, мошенник или плут). Она по-свойски журила меня: нельзя замыкать на себя всю деятельность фирмы, надо уметь распределять работу между замами и сотрудниками, разыгрывая рабочий процесс как по нотам, чтобы чувствовать себя уверенно и вольготно, как в свободном плавании, в этом проекто-документо-человековороте: наладил механизм, подкрутил гаечки – и отпускай на время ситуацию.
А я не могу не быть абсолютным хозяином всего в своей жизни и на работе: мне надо думать за всех, во всё вникать целиком, самому проверять и просчитывать всё, подчинённым давать служебные указания непосредственно, лично следить за каждым, настоять, чтобы все решения принимали только с моего ведома. Мне надо было всех удержать на мобильной связи, все мосты мыслей, идей и действий работников фирмы состыковать с извилинами своего мозга; всех до единого, обвивая матрицей корпоративных команд, втянуть в производственный процесс. Но что-то пошло не так, где-то закралась ошибка… Я ещё сам не понял, где… И огромная ноша, к которой я привязал всех и себя стальными канатами, вдруг резко накренилась и сдавила мне горло, протащив меня по корявым склонам обрыва и опрокинув в глухую прорву.
И это уже не сон. Она прошла, меня не замечая, будто я – ноль, будто я – никто, выпяченный шиш, будто никогда не было меня в её жизни!
Вспоминаю, как мы отдыхали вместе на море. Мы прониклись друг другом, как сплетаются ветви и корни близких деревьев. Лазурные пряди волн; песочные лунки, как серебристо-лимонные кратеры Луны, отполированные солёной водой и телами с шоколадным загаром; пряный аромат русской баньки, шашлыки и фрукты; прогулки вдоль кипарисовых аллей… Боже! Как же мы были счастливы, как нам хорошо было вместе!
Бывало, её раздражало моё чрезмерно собственническое чувство