Мой дядя получил исполненное боли письмо от королевы Иоланды Арагонской. Она была уверена, что дофин непременно выкупит Жанну, что дня через три ей, Иоланде, удастся его убедить, а потому нужно постараться отложить вынесение приговора, затянуть процесс и выиграть хотя бы несколько дней отсрочки. Но церковники уже успели поймать несчастную Жанну в сети своих хитростей и теперь явно не собирались выпускать ее из рук.
Все, что эти высокообразованные люди могли сделать, дабы затемнить самую простую и ясную истину и заставить молодую невежественную женщину сомневаться в своих чувствах и путаться в собственных мыслях, они уже сделали. Они использовали свои знания как капкан для Жанны; они создавали для нее бесконечные непреодолимые препятствия, заставляя метаться из стороны в сторону; они ловили ее на противоречиях, в которых она никак не могла разобраться. Иногда они зачитывали свои обвинения на латыни, и она лишь ошеломленно смотрела на них: этот язык она слышала только в церкви, а здесь совершенно не понимала. Кроме того, она поражалась, как эти божественные звуки, эти знакомые и горячо любимые интонации, которые во время мессы казались такими торжественными и музыкальными, могли превратиться в глас грозного обвинения.
Иногда ее откровенно позорили, для чего, разумеется, пользовались языком ее родного народа, грубыми житейскими историями из Домреми о тщеславии и незаслуженной гордыне. Заявляли, что Жанна, будучи незамужней девицей, сожительствовала с мужчинами, что она сбежала от своих добропорядочных родителей, что она работала в пивной, где весьма свободно, точно настоящая шлюха, выражала свои предпочтения. Говорили даже, что она странствовала вместе с солдатами как полковая проститутка, то есть никакая она не девственница, а самая настоящая потаскуха, о чем давно уже всем известно.
Пришлось Анне, добросердечной маленькой герцогине Бедфорд, отправиться к Жанне в темницу и самой удостовериться в том, что та действительно девственница. После этого Анна решительно потребовала, чтобы охранникам запретили прикасаться к девушке или оскорблять ее словами, и припугнула, что воля Господа нашего будет нарушена, если над Жанной будут по-прежнему издеваться подобным образом. Такой приказ церковники отдали, но сразу же сказали: раз теперь этой девице гарантирована полная безопасность, раз за нее поручилась сама герцогиня, то у нее нет никаких причин носить мужскую одежду, и она должна немедленно переодеться в женское платье, ведь это смертный грех – когда на женщине мужские штаны.
Они постоянно сбивали ее с толку и старательно ставили в тупик всевозможными вопросами. И ведь все это были великие люди, служители церкви, а Жанна, простая крестьянская девушка, истинно верующая, всегда подчинялась указаниям своего священника – до тех пор, правда, пока не вняла голосам ангелов, которые призвали ее покинуть родные места и