Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника. Андрей Борисович Соколов

принципы и по природе отступничества стал великим врагом этих свобод и главным поборником тирании, каких только видели времена» [7, I, 222–223]. Речь шла, конечно, о Страффорде. Был ли арест упреждающим ударом парламентариев? Некоторые историки полагали, что это так. Прибыв в Лондон, перед самым арестом Страффорд якобы призывал короля арестовать лидеров оппозиции по обвинению в государственной измене, «в чем они были действительно виновны, вступив с шотландцами в сговор. Это был дерзкий совет, требовавший большего мужества, чем обладал Карл» [105, 188]. Истинной целью оппозиции, «великих патриотов», по ироничному определению Хайда, были министерские посты: на пост главы совета претендовал граф Бедфорд, а на пост канцлера казначейства Пим. В то же время Хайд выражал сожаление, что этот план провалился, отчасти из-за противодействия Гемпдена, потому что король мог бы получить толковых советников вместо лиц, которые его окружали и уже фактически его предали [7, I, 280–282].

      Получив приказ короля с гарантиями безопасности, Страффорд направился в Лондон. Короткий световой день и проблемы со здоровьем сделали путь более долгим, чем в августе, когда он направлялся на север. У него было время обдумать сложившуюся ситуацию. Некоторые современники считали, что он, как святой или неразумный, сам отдался в руки непримиримых врагов. Возможно, однако, что он смотрел на вещи довольно оптимистично. 5 ноября в письме к своему помощнику Джорджу Рэдклифу он сообщал, что, по его мнению, дела «скорее хороши, чем плохи». Даже известие о том, что его прежние враги из Ирландии инициировали обсуждение в палате общин ирландских дел, не выглядело слишком угрожающим: решение было принято незначительным большинством, 165 против 152, что могло свидетельствовать о сильных нейтральных настроениях. Страффорд явно недооценил энергию и последовательность своих врагов. Атаку на Страффорда Пим начал сразу, с постановки ирландских дел. Не называя его имени, Пим осудил управление в Ирландии. В речи 7 ноября он говорил о том, что Ирландия управлялась «опасным и насильственным способом, который может стать моделью для Англии». На следующий день атаку в комитете по ирландским делам продолжил сэр Джон Клотуорти, заявивший, что преследованиям в Ольстере подвергались только истинные протестанты, сочувствовавшие шотландцам, противники епископата. Напротив, паписты пользовались поддержкой, из них формировали армию. 10 ноября палата обсуждала петиции, поступившие от йоркширского джентри, на церковную политику Лода и финансовые потери из-за войны. Попытка одного из немногих сторонников Страффорда возражать была сорвана. Казалось, пришло время для открытой атаки на министра. Однако Пим выжидал: он заманивал графа в Лондон, то есть в ловушку. Уэджвуд писала: «Пим был мастером времени. Решение об импичменте должно быть принято, как только он и его сторонники узнают, что Страффорда можно вызвать в парламент. Из их действий видно, что у них была ясная идея, какого рода доказательства использовать. Но в какой момент