– А Ломоносов бац ему по носу!
– Хм, дон Мудон, неплохо, неплохо. Я рад, что я с тобой познакомился.
– И я тоже рад, дон Хренаро.
– А как тебя, кстати, зовут?
– Меня зовут дон Мудон. А тебя?
– А меня зовут дон Хренаро.
– Дон Хренаро, я рад, что я с тобой познакомился.
– Дон Мудон, и я тоже очень, очень рад!
Доставить в горизонтальное и в горизонтальное положить, вдвинуть в бесконечно богатый фон, как Ван Гога, ведь речь об изоляции на синем, не писать видимое, а писать невидимое, как говорил Пауль Клее, мы просто разбились на мотоцикле, и у Дона Хренаро оторвалась голова, и она отлетела на Венеру, никто никого не убивал, тело было выброшено ударом вылетевшего из-за поворота КРАЗа на Северный полюс, где ось, да, где ось, или наоборот, я не помню, ах, ну да, Беатриче…
Роман проснулся, принял холодный душ. В виске за окном трезво стучала гидравлическая помпа. Забивали сваи новой жизни. Асфальтировали клумбу, и, как на кладбище, сажали асфальтовые цветы.
– Ты готов, Роман?
– Кто говорит?
– Док.
– Перезвони, я принимаю душ.
– Ты вылетаешь послезавтра.
– А ты разве не послезавтра?
– Роман, прости, но… но все так складывается, что я не смогу к тебе присоединиться, и тебе придется лететь одному.
– Я тебя не понимаю. Что случилось?
Пауза длилась и разрасталась. Док молчал. Как между белыми и черными клавишами разворачивался стяг «Brain Salad Surgery». Роман мучительно ждал. Но Док все молчал.
– Беатриче? – не выдержал, наконец, Роман.
Лучше не спрашивать, в конце концов, ты же не такое дерьмо, чтобы спрашивать, ты знал эту историю с самого начала, вот в чем весь смысл, но, попробуй, разберись, как все начинается, и кто и в чем виноват, и где причины опережающих их следствий.
– Тебе придется лететь одному, – глухо повторил Док. – Деньги на путешествие я дам, как обещал. И я уже забронировал тебе гостиницу. Но запомни, ты должен найти дона Хренаро.
– Док, ты и вправду