Особую активность проявляли начальник Вяземского полицейского участка Савва Гуженко и выписавшийся из госпиталя Тимофей Качура, его заместитель. Глубокая ножевая рана, полученная в схватке с сержантом отряда «Застава» Петром Чепыгиным, давала о себе знать, но полицай не отставал от своего начальника.
Бывший кавалерист Гуженко сформировал конную разведгруппу, не боявшуюся бездорожья. Как правило, за ней следовало пешее отделение с повозкой и станковым пулемётом. Савва уверенно набирал авторитет у немецких властей и становился заметной фигурой в районе.
Его поддерживал начальник районной управы, бывший исполкомовский работник Антон Бронников. Перед войной Бронникова собирались поставить председателем райисполкома. Он появился в районе вместе с семьёй и быстро продвигался по служебной лестнице.
Окончив институт (мало кто имел в то время высшее образование), Антон Леонидович Бронников был энергичным руководителем, хорошо знал немецкий язык и, не колеблясь, перешёл на сторону новой власти. Вместе с ним работала его жена, привлекательная, со вкусом одетая женщина, также имевшая высшее образование.
Они создали в районной управе ядро из активных приверженцев новой власти, выпускали газету, где довольно умело изобличали Компартию и руководство страны. Бронников добился самостоятельности для некоторых колхозов, где появились фермы, а крестьяне получили относительную свободу.
Новый глава управы был умелым оратором. На собраниях и митингах он обличал сталинский режим, жёстко проведённую коллективизацию, больно ударившую по большинству крестьянских хозяйств. Не забывал он напоминать о голоде тридцать третьего года, массовой высылке в глухие края наиболее активных и умеющих работать на земле зажиточных крестьян.
Это не могло не сказаться на отношении многих крестьян к партизанам и отряду НКВД «Застава», которых Бронников умело представлял в роли лесных бандитов.
– К концу сорок третьего года германская армия завершит войну на Востоке, – провозглашал он на каждом митинге или собрании. – Сталин после семи месяцев тяжёлых боёв на износ сумел ценой огромных потерь добиться победы под Сталинградом. Но ни в одной советской газете не говорится, что только за первые два года войны Красная Армия потеряла погибшими два миллиона наших братьев, а сдались в плен, не желая воевать за чуждую им советскую власть, более трёх миллионов бойцов и командиров. Сталину уже нечем воевать, он практически лишился своей армии.
По-разному воспринимали люди эту агитацию. Все видели огромные колонны наших военнопленных, разбитую технику, отчётливо представляли, как глубоко вторглись немецкие войска в глубь страны. Но радовались таким «успехам» немногие. Большинство воспринимали речи Бронникова с плохо скрытой враждебностью.
– Это наши братья погибли, а не его. Чему радуется?
– Хвалится, что Сталина победили, а фрицы три дня траур после Сталинграда справляли. Говорят,