Любовные проказы и шалости. Борис Дмитриевич Дрозд

кожу и утишает боль. Или у этой женщины, наверное, еще совсем молоденькой, выделяется мало смазки. Но не исключено, что муженек наскакивает на нее, как кобель на сучку, скорей да скорей, без ласк, без подготовки, без разогрева, как всегда это делал и с ней, по своему обыкновению. А перекись водорода?…Что ж! Тут, скорее всего, дело в том, что благоверный не уверен в своей новой пассии, в ее чистоте, в том, что она не спит с кем-нибудь другим, вот и страхуется, обеззараживая себя перекисью… Притом, перекись быстро заживляет ранки – быстрее любого йода – вот и разгадка всего.

      Как-то уже в конце июля, перед самым ее отпуском, – а отдыхать она решила в турецкой Анталии, – и за несколько дней до того, как детям отправиться в загородний оздоровительный лагерь, ее муж возвратился домой около полуночи. Как обычно, он сразу нырнул в ванную под душ, и с четверть часа она слышала в ванной шум текущей воды. Затем щелкнул выключатель, – и она услышала, как муж перебрался в прихожую, и она поняла, что он остановился перед трюмо и начал свои почти ежедневные процедуры. Он что-то там трогал, передвигал, открывал ящички трюмо, и слышался легкий стук переставляемых с места на место флаконов и… Причем, свет в прихожей муж не включал, чтобы, наверное, лишний раз не беспокоить жену, не будить ее, а пользовался косвенным светом из ванной комнаты.

      Затем стало темно, и несколько минут стояла полная тишина, – это означало, что муж снова зачем-то перебрался в ванную комнату. Наверное, забыл побриться, думала Наталья, а брился он всегда только вечером, перед самым сном.

      И вдруг обвальный, жуткий вопль заставил Наталью подскочить на кровати. Не сразу она поняла, что вопль этот раздался из ванной комнаты. Она резво поднялась, зажгла ночник, схватила халат, накинула его на себя и побежала на душераздирающие вопли, которые издавал муж из ванной комнаты. «Господи, что же случилось? – с тревогой думала она. – Порезался, что ли? Он ведь жутко крови боится…»

      Дверь в ванную оказалась закрытой. Она постучала, но муж не открывал, только издавал свои ужасные вопли, от которых мороз подирал по коже. Как будто его пытали электрическим током, жгли горячим утюгом или резали тело по-живому.

      – А-а! О-о-о! – доносились из ванной. – У-у-у! О-о, будь все проклято!

      – Да открой же ты! – стучала она в двери. – Что ты орешь? Что случилось?

      Затем дверь открылась, и муж выполз из ванной на корточках, держась обеими руками за причинное место и все так же воя. Затем он, то вставал на ноги, то снова опускался на корточки, то крутился, как юла, то бегал по прихожей, а потом – из прихожей в зал, а из зала – в спальную, затем обратно в прихожую – и так по кругу, как белка в колесе… И при этом передвигался так стремительно, что перепуганная Наталья едва успевала уступать ему дорогу. И все это время он не отпускал рук от паха, издавая свои истошные, душераздирающие вопли.