1
Бывать в аэропорту Ростику приходилось довольно часто. Он искал женщин на сайтах знакомств, и предпочтение отдавал тем, кто живёт подальше: в других городах, а ещё лучше – странах. Лучшие экземпляры в его коллекции были из России и Украины, но нравились ему представительницы и других частей того огромного Советского Союза, в котором он хоть и не долго, но успел пожить. Дело было даже не в языке – английский у него был приличный и трудностей в общении с американками он не испытывал, да и русскоязычных женщин в Нью-Йорке хватало. Но не складывалось у него. То ли был он слишком заманчивой целью: тридцатидвухлетний, высокий и симпатичный блондин, да ещё и хорошо зарабатывающий холостой программист; то ли девушки, казавшиеся на родине милыми бессребреницами, мечтавшими только о романтической любви, переехав на другой континент, быстро научились у своих американских товарок хваткости и алчности, но все знакомства Ростислава с местными жительницами заканчивались довольно скоро: как только он чувствовал, что границы его свободы начинают сужаться. А свободу он ценил. Выход был найден быстро: он приглашал приглянувшуюся ему на сайте девушку провести неделю-другую в столице мира, обещал показать все чудеса и тайны Нью-Йорка – и, как правило, выполнял свои обещания. Иногда, если чувствовал колебание, он сам покупал ей билет, и этот широкий жест разрешал все её сомнения. Потом были две недели праздника, а после недолгие проводы, иногда слёзы и обещания звонить каждый день вплоть до следующего, но так никогда и не сложившегося приезда. Изредка – для этого он отбирал кандидатку особенно тщательно – он приглашал девушку с собой на отдых в Мексику или в Доминикану. И не было случая, чтобы хоть одна отказалась.
Вот и сейчас он стоял, зажав под мышкой дюжину темно-красных роз, всматриваясь в пёстрый поток пассажиров, толчками выплёскивающийся из раздвижных дверей таможни, и лениво думал, что каждый раз, когда он встречает очередную подругу, в толпе выходящих обязательно найдётся женщина, которой он бы с радостью отдал заготовленный не для неё букет, и уехал с ней – вместо той, которую ждёт. Так случилось с ним и на этот раз, только хуже. Он увидел её, но и она увидела его; и она его узнала. Она не показала этого: не кинулась радостно на шею и даже не кивнула удивлённо, но безразличный взгляд её, скользнув по нему, на долю секунды замер, метнулся вниз на букет и только потом двинулся дальше, отыскивая кого-то в редкой цепи встречающих. Она не остановилась, а продолжала медленно идти, держа за руку белобрысого мальчишку лет четырёх, одетого в джинсовый комбинезон и ярко-красный джемпер. Другой рукой она катила сбоку огромный фиолетовый пластиковый чемодан на колёсах. Не обнаружив того, кого искала, она замерла, повела головой по сторонам, снова вернулась взглядом к Ростиславу и, наклонившись к ребёнку, почти накрыв его тяжёлой волной каштановых волос, что-то проговорила, указав в его