Ты вездесущ, повсюду и… нигде.
Тебя мы называем Господином,
В господстве Лик пытаясь разглядеть.
Премудрость, Жизнь, Любовь – именованья,
Ничто нам о Тебе не говорит:
Все это только благодарованья,
Но кто дары с Дарящим уравнит?
Исходность Духа и рожденье Сына —
Ни молвить, ни представить никому!
Сокрыта от ума Первопричина,
Окутана в сияющую тьму.
И с любомудром древним повторяем,
Как песню скудоумию поем:
Единственное, что мы точно знаем, —
Великое незнание свое!
«Спешим, тщеславимся, ревнуем…»
Спешим, тщеславимся, ревнуем,
Уродуем земную твердь
И жизнью лживо именуем
Таящуюся в жизни смерть.
Она во всем, что не имеет
Святого направленья вверх,
Подлунной областью владеет
Через воинствующий грех.
Не одного сгубили сласти,
Но мiр не может без услад.
И птицей пойманное счастье
Счастливого низводит в ад.
Ну, а пока, мертвее мертвых,
Играет журавлем в руках…
О, состоявшаяся жертва!
О, самовознесенный прах!
«Безплодна суета стараний…»
Безплодна суета стараний:
Смешение подобно свалке.
Какая польза от собраний,
Где ищут полуистин жалких?
Скажи без тяги к словопренью,
Оставь бичующее слово —
Чтоб обличила заблужденье
Святая Истина Христова.
«Избегая мiра, оживаем…»
Избегая мiра, оживаем
И, зеркалясь, отражаем свет.
Устремляясь к мiру, умираем —
Повторенью много тысяч лет.
И ничто не служит оправданьем:
Всякий волен, с чем себя роднить.
О душа! Беги от умиранья —
Не люби, что может умертвить!
«Дробя свой мир на образы и мысли…»
Дробя свой мир на образы и мысли,
Рвем ризу белоснежную свою…
Душа моя! Лети к лазурной Выси,
Чтоб не застыть с лохмотьями в Раю.
Нам подают карикатуры знаний,
Что не ведут ведомых к Высоте…
Чем меньше шума, зрелищ и собраний,
Тем жизнь полней, правдивее, святей.
«И красота, и знание, и свет…»
И красота, и знание, и свет,
И чистота, и истина – едины!
Оставь одно – и прочих также нет,
И царь природы – жалкая личина.
Уродлив, помрачен – больна душа,
И жизнь сама проносится в угаре.
Так почему не к родникам спешат
Цари природы – воздыханье твари?
«На сцене шут гороховый смешит…»
На