Тонкая печальная женщина, тенью раскинувшаяся по палубе, сидела на деревянной мокрой мачте, поджав колени. Она склонилась над капитаном, держа в своих хрупких ладонях его растрёпанную голову. Сновидец попытался заглянуть в её лицо, но она то и дело отворачивалась, перемещалась из одного положения в другое. Её тонкие пальцы соприкасались с густыми волосами мужчины, который тяжело дышал, закатывая глаза. Хрупкая, до невозможности знакомая фигура пыталась не показывать своих слёз, чтобы ни в коем случае не рассекретить себя. Для капитана корабля было всё кончено, рана была смертельна, и они оба понимали это. Она раскачивалась, как беспокойный маятник, резко наклонявшийся из стороны в сторону, повторяя как заклинание: «Потерпи ещё чуть-чуть! Милый, потерпи!» Он крепко сжал её руку и заглянул в глаза: «Дорогая моя, всё будет хорошо. Я всегда буду с тобой, в твоём сердце!»
– Леди, вот врач! – крикнул матрос.
Старый седой мужчина с обгоревшим лицом и руками, в белом халате, оттолкнул женщину назад. Матрос обхватил её хрупкие сутулые плечи, не давая возможности пройти обратно. Но это только действовало на неё раздражающе, она намеренно вырывалась из его цепких рук.
– Пожалуйста! – заплакала она.
– Не положено! – выкрикнул матрос, косясь на своих товарищей, тем самым требуя от них поддержки.
– Как это случилось? – перебил его врач, разорвав рубаху пострадавшего.
– Молния попала в гик и разломила его пополам. В это время капитан был у штурвала. Часть балки прошла сквозь него! – торопливо проговорил матрос, ослабив на мгновение руки.
– Она что здесь делает? – перекрикивая шторм, врач кивнул головой в сторону плачущей женщины, нахмурив без того хмурые брови.
Матрос не ответил, лишь пожал плечами, смущённо поглядывая на её плечи.
– Нужно перенести его в каюту! – ещё громче прокричал врач. – И успокойте уже её! Баба на корабле… – он не договорил, лишь зло опрокинул взгляд.
Капитана отнесли в каюту, а женщину перевели в другую, более тесную и неудобную. Но в этот момент ей было всё равно. Её разум заволокли тучи несбыточных надежд, скверных мыслей и тяжёлого серого надвигающегося безнадёжного уныния. Сновидец оглядел её с ног до головы, будто бы это было невероятно важно для него. На ней было плотное длинное тёмное платье, подол доставал до пят. На ногах надеты лаковые ботинки с небольшим каблуком, завязанные не шнурками, а красными атласными узкими лентами. Она лежала пластом и смотрела в потолок, но когда за дверью раздавались шаги, вскакивала и суетливо проговаривала: «Что с ним? Где он?» Никто из помощников капитана не отвечал на её вопросы, и сновидцу