Об этом же резонно информировал Валерий Пивоваров:
Напрасно Муза дивный слог пыталась вставить…
Вчера меня посетила Муза и ей пришлось вызывать Скорую…
И действительно, сколько же их вылезло, до сих пор, не ведающих о своей гениальности! Тут никаких «Скорых» нехватит… При таком поэтическом ажиотаже Музы видимо растерялись и куда-то запрятались.
Тогда большинство из новоявленных гениев перестали дожидаться посещений этих капризных особ, и нашли более подходящую фигуру в поэтической мифологии Пегаса. Его то они и попытались запрячь, чтобы пахать поэтическую ниву. Действительно, листая всю эту макулатуру, нельзя было не отметить их жуткую работоспособность. Да они и сами этого не скрывали, выставляя себя в образе измученного раба:
Я у рифм в услужении,
Я у ритма в плену, —
Я у них в услужении,
Я на них спину гну,
Я на них силы трачу
И который уж год,
Даже ночью батрачу
Я на этих господ.
Как они писали о нашей природе! Глубокомысленно: «Тишина насторожила уши…», порой с задором: «Погодка краснолыжная, пушистая, булыжная», а иногда с детской наивностью: «Зверьки попрятались в лесные домики //Листва опавшая сложилась в томики».
А как они писали о Родине, или о бессмертном подвиге наших воинов в последней войне! Например:
«Не хмурь ветеран опалённые брови…», или «Смертельным огненным шквалом в бой первым шёл комиссар!».
Это же было настоящее издевательство! И ни какой самокритики, ни одой здравой мысли. Хотя, была одна, питерского пиита Владимира Саранчука:
А утром с головною болью
Смешно про Родину писать,
Всё исказишь, тоской отравишь,
А люду бедному читать.
Мне стало вдруг очень жалко и наш бедный люд, и тонны бумаги, и типографскую краску. К тому же всё же мучила совесть, а вдруг в этой лавине пяток-десяток «гениев» когда-то вдохновлённых мною. Нет, решил я, надо отдавать должок, и в противовес сборнику с рекомендациями как писать стихи, выпустил книгу «Сёдла для Пегаса, или поэтическая ярмарка», где выступил в роли критика и поэта-пародиста. Это уже была книга о том, как нельзя писать стихи. Музы мне для этого не понадобились, так как сами эрзац поэты меня будоражили и вдохновляли. Здесь тема Вдохновения была затронута более масштабно, ведь выражалась она уже не только от одного лица. Сначала в качестве «красной строки» я хотел взять такое откровение одного из пиитов:
«Я всегда найду себе покой, онемев над новою строкой». Но это оказалось всего лишь красное словцо. Нет, решил я, фонтаны надо затыкать! С выдержками из этой книги я и хочу вас познакомить.
Музы спрятались
Итак, музы попрятались, однако самые любвеобильные поэты моментом возвели в разряд муз, дам своего сердца. Об этом, в порывах откровения они иногда проговаривались:
Песни петь я совсем не умею,
А с тобою готов петь всегда.
В основном