– Почему это хлев, товарищ генерал? У нас в Афгане все было гораздо скромнее и хуже… – начал оправдываться Эдик.
– Молчать! Хватит прикрываться своими боевыми заслугами! – яростно визжал Никулин, брызгая слюной. Ему было неприятно, что у него, такого видного, крупного мужчины, год уже как генерала, не было ни одной боевой медали, только несколько юбилейных и за выслугу лет, не говоря уже об ордене. А у этого молодого худосочного выскочки – даже несколько боевых наград.
– Стены и столы покрашены, стулья отремонтированы, новые плакаты на прошлой неделе повесили.
Генерал уперся тяжелым взглядом в капитана, как в пустое место, и смотрел, словно не понимал, что пытается объяснить ему этот никчемный, ничтожный человечек.
– Эй, подполковник! – обратился Никулин к начальнику политотдела. – Даю две недели, нет – неделю, на полное переоформление наглядной агитации. Ясно?
– Так точно! – подобострастно ответил Орлович.
– Мне приказ не ясен, – буркнул Громобоев.
– А вас, капитан Громыхалов…
– Громобоев, – поправил генерала Эдик.
– Какая разница, да хоть Громодуев! А если приказ будет не выполнен, громыхнешь с должности. Я тебе так громов дую!
– Не вы назначали меня, – буркнул Эдик, – не вам и…
– А я сниму! – заверил нахального капитана красномордый генерал. – Поверь! Каков наглец! Неделя срока – и ни днем больше! Полетишь с должности под фанфары и с барабанным боем!
Генерал хотел было еще раз ткнуть Громобоева в грудь, но передумал упирать пальцем в боевые орденские колодки и, чуть сместив направление, ткнул в пуговицу кителя.
На Эдика внезапно нахлынуло, сердце бешено заколотилось и в висках запульсировала кровь, его переполнило желание дать в морду, с размаху, с оттягом, завалить на пол и запинать этого мордатого и холеного начальника, брызгающего слюной. В мозгу промелькнула шальная мысль: «Эх, справиться с таким кабаном в честном поединке было бы нелегко, и если по-честному, то практически совсем не реально, но если неожиданно ударить хорошенько коленом по яйцам, и одновременно врезать справа с короткого замаха кулаком по носу, да подсечкой свалить с ног, то, может быть, все получится. Но, пожалуй, за мордобой, за драку с генералом судом чести офицеров не отделаешься – наверняка посадят!»
Капитан подавил внезапно нахлынувшее желание и лишь крепче сжал кулаки.
«А если просто послать на… Беззлобно, как само собой разумеющееся? Сказать небрежно: да пошел ты… И все. И самому почти сразу пойти тоже куда-нибудь подальше, например, обратно в Афган! Ах, досада, война для полка завершена, недавно вывели в Термез родной горнострелковый, возвращаться-то уже некуда… Но можно просто послать, хлопнуть дверью и уйти на гражданку, правда, выслугу на пенсию жалко, ведь осталось всего несколько лет потерпеть этот дурдом…»
Генерал