Так что я не торопился подходить, и мужчина подошел ко мне сам. Пятиться было как-то глупо, я остался стоять на месте.
Он не торопился на меня нападать. От куртки пахло дымом, глаза у незнакомца были серьезные и беспокойные.
– Не бойся, – сказал он. – Я просто спросить… Это вы приехали вчера и ночевали в гостинице?
– Да, – коротко ответил я, краем глаза увидев, что на улице появились несколько человек – они неспешно шли к вокзалу. Я расслабился.
– Может быть, мой вопрос покажется странным… – Он нахмурился. – Ночью… Ничего непонятного не происходило?
– Что вы имеете в виду? – вопросом ответил я. Шевельнулось почему-то желание все рассказать.
– Я Скворцов, Алексей Данилович. – Он достал паспорт, протянул мне. – Смотритель музея и краевед… Видишь ли… – Он вздохнул, смерил меня взглядом и покачал головой: – Нет, ничего. Извини.
И пошел прочь – к своей церкви-музею.
Несколько секунд я боролся с искушением – мне страшно хотелось догнать его и рассказать все. Но только несколько секунд.
Не сумасшедший же я, в самом деле.
4
В Сухой Лог автобус ходил аж дважды в день, и в тот момент, когда он уже подошел, а я начал нетерпеливо подпрыгивать, явились все наши с вещами.
Мы заняли заднее сиденье, устроив рюкзаки на полу. Кроме нас и двух бабулек, да еще женщины-контролера, у которой мы купили билеты (касса не работала), в салон больше никто не сел, и водитель (с опозданием на пятнадцать минут), буркнув контролеру: «Ну, поехали, что ль?» – отчалил от вокзала. Именно отчалил. Вам никогда не приходило в голову, что автобус в своем движении похож на десантный корабль?
Мы минут пять ехали по асфальту, а потом свернули на грунтовку, и по обе ее стороны сразу же непроходимой стеной встал лес. Не посадки, а именно лес, зеленый на опушке и аж черный в глубине. В таком лесу таились болота, бродили лешие и сидели на ветвях русалки. Несмотря на то, что май только начинался, в подлеске расправил стебли какой-то обалделый папоротник, наверное, мне по грудь. Автобус не монтировался с лесом и даже с этой дорогой, на которой непременно обязан был расположиться на семи дубах Соловей-Разбойник, ожидающий путников, чтобы совершить рэкет и убийство с особой жестокостью. Мы все видели леса – и каждый раз они производили оглушающее впечатление своей мощью и вечностью. Просто не верилось, что человек может с ними хоть что-то сделать.
– Вот где партизанить-то, – сказал Валька благоговейно. И, когда навстречу проскочила легковушка, мы проводили ее недоуменными взглядами, настолько она показалась неуместной. Мы уже собрались порассуждать на эту тему, но автобус вдруг подскочил, как взбрыкнувшая лошадь, – и встал.
Водила вывалился из кабины и через полминуты сказал, открывая дверь пассажирского салона:
– Пиндец,