Взор Икаруса устремился на другую стену. Из стены, прямо на уровне драконьих глаз, торчал плоский камень, на котором была изображена целая сеть из кругов с засечками различной формы и размеров.
«Ненавижу понедельники», – подумал Икарус. Эти самые круги и засечки образовывали целый календарь, пользоваться которым мог только он, и этот календарь показывал первый день рабочей недели.
О пользе подобного приспособления ему рассказал один знакомый дракон из Центральной Америки, когда наш герой как-то попал в шторм и случайно залетел к нему в гости. Да-а, там не было никаких рыцарей в стальных доспехах, только испуганные индейцы в перьях. А сколько в тех краях золота…
Он отвлекся от своих воспоминаний и обратил внимание на похщенную.
«Ее нельзя так оставить», – подумал он. И на то была своя причина…
Чудовище наклонилось над своей пленницей и со вздохом принялось запихивать ее в золоченый шкаф, лежащий посреди комнаты дверцами вверх. Он был большой и просторный, однако страдалицу это не утешало.
Она пыхтела и брыкалась, а также била дракона своими кулачками и осыпала весьма сомнительными ругательствами, которые только могла позволить себе настоящая леди, например: «варвар», «мужлан», «авантюрист». Понятно, что почти ни одного из этих слов дракон ранее не слышал и больше наслаждался темпераментом и красотой голоса их исполнительницы, как бывает у большинства слушателей песен на иностранном языке. Однако в результате всего этого нашему герою пришлось до половины заполнить ее временное пристанище золотом, лишив прекрасную особу способности двигаться и расходовать запасы дыхания на ненужные слова. Когда же та, собрав остаток сил и воздуха, попыталась издать крик мандрагоры, он заткнул ей рот каким-то куском парчи, заплутавшим в горах золота и прочих драгоценных тканей. Затем, сделав виноватую морду, он просто захлопнул створки шкафа.
Обезопасив таким образом свою новую добычу, наш герой вышел из пещеры и отправился на поиски завтрака. Конечно, в качестве завтрака можно было использовать пленницу, но это было не в его стиле. Слишком уж просто было это сделать и слишком уж тощей она была.
Едва хозяин логова отбыл по делам, Джон Прострел вышел из своего укрытия и направился к до боли знакомой пещере по тропинке, которую сам же и протоптал. Прострелом его прозвали за манеру вламываться в дом, на ходу брать все, что подвернется под руку, и стрелой вылетать через заднюю дверь. В общем, по своей первоначальной профессии он был вором-домушником. Таким его и знали в городишке, пока однажды он не обчистил на спор логово одного красного дракона.
Этот вид драконов был самым редким и самым свирепым из всех остальных, однако Джону повезло в тот раз не застать зверя дома. С тех пор он сам называл себя «Джон Гроза Драконов», но никто почему-то не хотел запоминать это его новое прозвище. Было еще много и других раз, однако самым запоминающимся