Конечно же, освободиться от таких «насельников» монастырю было необходимо.
И Дамаскину удалось достичь этого…
Бесчисленные жалобы обрушились на Дамаскина, когда он начал свою настоятельскую деятельность. Объяснения по поводу их поначалу определяли переписку Дамаскина. Польза от объяснений лишь в одном – мы ясно представляем сейчас, как жил валаамский игумен, как была устроена им монастырская жизнь…
Как сказано в «Валаамском слове о Валаамском монастыре», «Богослужение совершается с точным соблюдением устава; в нем и прекрасное благоговейное чтение, и стройные умилительные тоны столпового напева, и величественные монашеские лики, и светлые сонмы священников, и многочасовая продолжительность, одним словом все свидетельствует, что оно составляет сущность жизни и единственную отраду обитателей Валаама. И тихие дни святого поста и торжества праздничные имеют здесь особенные, свойственные им, вполне приличные оттенки. Дни святой Пасхи исполнены невыразимого духовного наслаждения».
«Невыразимое духовное наслаждение» доставляли и обычные, непраздничные церковные службы на Валааме.
«А пение? – писал профессор Петербургской Духовной академии А.А. Бронзов. – Два чудесных хора… На правом – тенор необычайной, воистину редкой силы… Внушительные басы… Пение некоторых номеров соединенными – правым и левым – хорами было потрясающе величественно. Валаамские напевы не похожи на столичные и производят непередаваемое впечатление. Трудно уловить их, но они очаровательны и ближе нашему уху и сердцу, чем надоевшая всем, часто нелепая “итальянщина”… А взглянули бы вы на лица певцов… Мужественные, убежденные… Так и кажется, что их – этих иноков – ничем уже не совратить с их правого пути. Так и кажется, что кроме Бога, ничто другое уже не наполняет их души в эти минуты».
Ну а в обычные дни, вечером, когда служили девятый час, вечерню и повечерие с акафистом, обязательным было только участие в вечернем правиле, а в остальных службах – лишь свободных от послушания иноков. Разумеется, это не значило, что они прерывают молитву, ибо ничего не делалось на Валааме без нее… Труд и молитва и составляли жизнь обитателей Валаама.
Вместе с братией трудился и игумен. Двери его кельи не закрывались с утра до вечера не только для монахов, но и для рабочих и других посетителей. На Валааме ничего не делалось без благословения настоятеля – это Дамаскин поддерживал строго! – и ему нужно было вникать во все мелочи.
В книге «Мужицкая обитель» В.И. Немирович-Данченко пишет, что игумен сам был из крестьянской семьи, и ему больше нравились простые работящие монахи. Запах трудового пота, по мнению Немировича-Данченко, был для Дамаскина ароматом, мозолистые руки – добродетелью. И он якобы нарочно выдерживал образованных иноков на черной работе, чтобы узнать, есть