С появлением конферансье зал оживился. Кто-то засмеялся, чей-то тонкий голос громко кого-то поприветствовал, визгнул по полу отодвинутый стул, забегали официантки. Какой-то мужчина крикнул: «Денисыч, давай быстрей, пока не упало!» и следом раздался дружный добродушный хохот, напомнивший Вите те вечера, когда в их дворе за доминошным столом собирались мужские компании и, хлопая костяшками, травили скабрезные байки. Слова мужчины огорчили конферансье, и он сделал рукой какой-то паучий жест, быстро перебрав пальцами воздух.
– Прошу вас помнить, что здесь собираются для наслаждения эстетического и с общего согласия у нас соблюдается тишина. Беспредел в соседнем зале. Прошу вас…
– Да ладно, чо ты, молчим, – примирительно пробурчал мужчина. Занавес судорожно дер-нулся, что-то с грохотом опустили на пол, донесся плеск воды, и кто-то за занавесом в на-ступившей тишине отчетливо произнес: «Да убери ты эту тварь от меня! Знаешь куда повесь ее себе?!..» В зале захихикали, а Вита, узнав сварливый голос Элины, подобралась, попутно размышляя о том, какое эстетическое наслаждение можно получить от созерцания тощих всадничьих ног конферансье.
– Итак, год 1482. Колумбия, берег реки Каука. Испанские конкистадоры ведут завоева-тельную кампанию, порабощая местное население и в первую очередь, конечно, прекрасных индианок.
Сообщив оживившемуся залу эти познавательные сведения, конферансье исчез в малень-ком коридорчике, который прикрывал край занавеса, а сам занавес разъехался под медлен-ную тревожную музыку, явив зрителям берег реки Каука, представленный небольшим пере-носным бассейном с прозрачными стенками и несколькими корягами, вокруг одной из кото-рых обвился маленький печальный питон, явно желавший оказаться где-нибудь в другом месте. Так же здесь расположилось несколько пальм и драцен в горшках, задрапированных зеленой материей, которая была в изобилии разбросана по «сцене». Тут же стоял странный предмет – то ли обеденный стол, изготовленный Робинзоном Крузо в приступе отчаяния, то ли плохой макет пьедестала для какого-то памятника, тоже задрапированный зеленым. В бассейне среди веточек роголистника и стаи обалдевших от яркого света толстых меченос-цев, с натянутым весельем плескалось местное колумбийское население, состоявшее из че-тырех голых девушек, обильно украшенных бижутерией. В маске была только одна – судя по всему, Элина. При виде девушек зрители зааплодировали.
Вволю