За окном стояла густая, как чернила, тьма. Никто не кричал, не звал на помощь, словом, никаких признаков железнодорожной катастрофы. Мэй с облегчением перевела дух.
– В чем дело? – спросила баронесса Корф по-русски, не открывая глаз.
– Что? – робко переспросила Мэй. – Простите, миледи… Мне показалось, что кто-то кричал. Я вас разбудила?
Амалия не стала уточнять, что у нее чуткий сон и ее тоже разбудил крик в коридоре. Сказала лишь:
– Может быть, кому-то нужна помощь? Схожу посмотрю.
Она поднялась и приоткрыла дверь.
В неярком свете ламп она разглядела в конце вагона знакомую фигуру в синем платье.
– Что-нибудь случилось, сударыня? – очень вежливо спросила Амалия. – Нам послышался какой-то крик.
Матильда обернулась. На лице молодой женщины было написано волнение, но она попыталась улыбнуться.
– Простите, сударыня, – проговорила она, – наверное, это все нервы. Я не люблю поездов, а в этот раз мне приснилось что-то совершенно нелепое. Наверное, это из-за… – Она умолкла.
– Простите мое любопытство, – сказала Амалия. – И… – Она поколебалась, но все же проговорила: – Спокойной ночи. Завтра будет новый день, и все как-нибудь образуется.
Матильда грустно усмехнулась.
– Да, – сказала она, – я только на это и надеюсь. Спокойной ночи, сударыня. – Она кивнула Амалии и скрылась в своем купе.
Когда Амалия закрыла дверь, она увидела, что Мэй, приподнявшись на локте, вопросительно смотрит на нее.
– Это была она? – спросила Мэй драматическим шепотом. – Что с ней?
– Говорит, приснился кошмар, – проворчала Амалия, забираясь в постель. – Спите, Мэй. До Ниццы еще далеко.
Мэй хотела задать еще тысячу вопросов о Матильде, за судьбу которой очень переживала, но по лицу Амалии поняла, что та не расположена говорить. Девушка вздохнула, натянула одеяло повыше и закрыла глаза. «Золотая стрела» торжественно рассекала ночь.
Глава 7
Барышня и монстр
Белый локомотив с золотой стрелой на боку вплыл под своды главного вокзала Ниццы, зашипел, как сказочный дракон, заскрежетал всеми поршнями и замер вдоль перрона.
Мэй поглядела в окно – и не увидела ничего, кроме переплетения рельсов и рабочего железной дороги, который шел по путям, держа под мышкой бутылку с молоком. На элегантный экспресс он не обратил ровным счетом никакого внимания и, конечно, даже не подозревал о существовании Мэй.
«Ах, что-то ждет меня впереди?» – в смятении подумала бедная девушка.
Она заметила, что баронесса Корф отчего-то хмурится, и подумала, что Амалии, наверное, тоже не очень хотелось в Ниццу. Странным образом это обстоятельство приободрило Мэй.
– Прощайте, – сказала Амалия. – Желаю вам всего наилучшего.
Мэй так растерялась, что могла лишь пролепетать:
– До свидания… надеюсь, мы еще увидимся…
Однако Амалия не стала ее слушать и