И думал ли Сафрон именно об этом, или может снова ушёл в свою уединённость, но погружённый во что-то недосягаемое и, продолжая стоять у окна, он услышал чьи-то шаги и затем, сопровождающий их, голос Совы:
– … сейчас посмотришь и скажешь. – И увидев стоящего у окна Сафрона, он выдвинул, как на обозрение, приведённого им. – Вот, Сафрон, он, оказывается, в отряде у Лисёнка числится. Хочет в первую очередь посмотреть рисунок. Но сможет, говорит, сделать, что угодно. Даже цветные, говорит, делал.
– Мне цветного и цветных не надо, – уже успев создать себе первое впечатление, от поставленного перед ним ’’обозрения ’’, с тонкой иронией ответил Сафрон.
Молодой ещё парень, лет, чуть больше двадцати. Щуплый по генетике своей и заметно похудевший от свалившейся на него жизни, он стеснительно встал перед Сафроном и был скромен в своих умениях. Чернявый, с узкостью тёмных восточных глаз, а значит, и вполне вероятно, он был с примесью восточных кровей. И совсем некстати, он верноподанно встал перед Сафроном, как стоят обычно люди, слишком близко воспринимающие слово ’’царь ’’.
Однако таких взаимопониманий Сафрону не хотелось бы. Страх и боязнь, они никогда людей не вдохновляли. И потому было более правильно, расположить к себе парня.
И дальновидно понимая это, Сафрон отошёл от окна, приветливо приблизился к парню и вполне естественно протянул ему руку:
– Сафрон, – к рукопожатию добавил он.
– Айдар, – будто честно сознаваясь, произнёс своё имя парень.
– Хорошо, Айдар, заходи ко мне в проход. Присаживайся, как тебе будет удобно. – Как ему сказали, парень так и сделал: он стеснительно присел на край шконки, при этом боясь сделать что-нибудь не так. Но здесь Сафрон не стал заострять внимания и сразу, но мягко начал с главного. – Я что позвал тебя, Айдар. Вот картинка, – он показал парню на стену и тот посмотрел, – ты сможешь мне передать её смысл, таким же, как он есть.
Парень думал недолго. Он ещё раз посмотрел на небольшую репродукцию и странно уверенно ответил-согласился:
– Да. Смогу.
Но Сафрона такой быстрый ответ ни чем не успокоил и не убедил, и он вернулся к тому же вопросу, но немного иначе:
– Айдар, я повторюсь, для уверенности. Ты посмотри на изображение повнимательней. Мне не нужна просто церковь, и пусть, хоть десять на ней куполов. А они пусты и ни о чём не говорят. Мне нужно, чтоб ты смог передать её дух. Есть даже такое слово, умиротворённость… Вот ты учился этому когда-нибудь? Или ты копируешь рисунок, как самоучка?
– Нет, зачем!? Я художественное училище закончил.
– Даже так… Из-за тюрьмы не состоявшийся художник. По-ня-тно… И за что?
– Убийство.
– Ещё хлеще. А убил за что?
– За мать, – грустно и трагично ответил парень.
– В смысле за мать!? – уже не смог не спросить Сафрон.
– Отец издевался.