–…И мы начинаем!
Послышались хлопки. Пара однотипных вопросов. У меня гулко билось сердце – сейчас, сейчас.
Маняша – что с тобой будет? Костя… Столько народу обмануто… Разве МЫ этого заслуживаем.
Вот и заключительная речь президента. Камеры направлены на мое лицо. Тишина.
– Кхе-кхе, – мои голосовые связки задрожали от нервного напряжения. Расслабься. Это всего лишь еще один спектакль. Последний спектакль.
Я резко поднес руки к лицу и впился ногтями за уши. Медленно, отрываясь от настоящей кожи, снялась маска. Лицо вождя на ней скукожилось, словно скисший апельсин.
– Настоящий президент мертв, – заявил я. – Куклы в зале беспокойно задрожали, режиссер схватился за голову и осел на пол. Ко мне уже направлялись сотрудники службы безопасности. – Мертв, как и политика этой страны. А я всего лишь актер из города N. Актер первого плана, заметьте. Я обращаюсь к народу – теперь все в ваших руках.
Режиссер, наконец, сообразил приказать включить рекламную паузу. Это был конец мне, но начало новому.
Фсбшник заломил мне руки и вывел из помещения в узкий коридор Останкино.
– Ты всех приговорил к смертной казни, – прорычал он, имея в виду Маняшу, Костю и меня.
– Всех не перебьете, – прошептал я в ответ, имея в виду народ, сползая на пол с раной в груди.
Так началась революция.
Askold De Gerso Gerseau
Пути Господни неисповедимы
В тот студёный морозный вечер я набрёл на это кафе совершенно случайно, сам до конца не осознавая, для чего я это делаю. Кажется, день был пятничный. Или всё же субботний? А вообще какая по существу разница? Можно было также ненароком прийти сюда и в понедельник, едва ли что-то поменялось бы от этого. Кафе, хоть и открылось относительно недавно, ещё не успели даже вывеску «мы открылись» убрать, но полюбившееся горожанам, что постоянно здесь справляли свадьбы, торжества, корпоративы, но в тот вечер, в зале основной контингент посетителей составляла молодёжная аудитория.
Едва ли это было каким-то мероприятием, поскольку они были разобщены: кто сидел за столом, лениво потягивая пиво, другие стояли или танцевали под медленные аккорды гавайской гитары. Ничего особенного…
Я зашёл и кивком головы: не вычурно, но с достоинством, поприветствовал знакомых. В ответ мне так же помахали руками. Размеренными шагами подошёл к стойке бара.
– Мне баночку пива «Будвайзер», пожалуйста.
– Вам ноль пять или двадцать пять? – с долей иронии спросила девушка-бармен, видимо, подумав, что мне вдогон.
– Двадцать пять, – ответил я, не обращая внимания на шутку.
Расплатившись за пиво, я раскупорил баночку и, чувствуя досадную неловкость – если в этом возрасте буду пить из баночки, попросил у бармена стакан.
Янтарное пиво, разливаясь по краям стакана, наполнило его. Как если бы намеревался оценить содержимое, я некоторое время разглядывал его и только затем сделал глоток.
Покончив