Химия проходила на третьем этаже, и я шагала через две ступеньки, чтобы очутиться там как можно раньше. Откуда-то сверху и снизу доносились перешептывания, похожие на змеиное шипение.
«Это же она, да? Та девчонка с видео? Улёт»
«Терпеть не могу этих выродков. Как вообще нормальной девушке может нравиться другая?»
Женские голоса смешивались в единый коктейль яда и желчи. Мужские голоса появлялись реже, но говорили вещи более жесткие, чем я ожидала.
«Шлюха какая-то, давай ее отмутузим в подворотне. Они же все такие, лесбухи-феминистки, требуют равных прав. Пусть тогда и сломанные ребра ощутит, как полноправный мужик!»
Кто-то схватил меня за плечо, но я вывернулась и юркнула в проход. У класса стояла Вера, мирно болтая с подружками и подпиливая ногти.
– Вы же сказали, что не будете сливать видео? – запыхавшись, спросила я.
– Что? – Вера повернулась и поморщилась. – А, это твой писк. Свали куда-нибудь, я не общаюсь с лесбиянками.
Она толкнула меня, и я переступила порог кабинета. Любопытные взгляды вонзились в меня, как ножи в плоть. На мгновение сперло дыхание. В висках запульсировало так, что в ушах зашумело. Жар приливал от всего тела к щекам, заставляя их чуть ли не сиять от стыда.
– Эй, Тина! Дай-ка мне пару уроков пикапа12! – крикнул кто-то из мальчишек.
– Ну, нет, дебил! Она же потом всех наших девок облапает! – Паша отвесил ему подзатыльник.
– Я думал, что у лесбиянок волосатые подмышки, как у парней, и сисек нет. А у нее с этим все нормально. Слышь, Тина, ты не собираешься менять пол? – местный гопник, Лёха, подмигнул мне. – А, мож, ты просто хочешь, чтобы на тебя обратили внимание? Я могу это устроить…
– Заткнись, придурок, – я прошла мимо, ударив его кулаком в плечо.
Лёха хмыкнул, потирая ушибленное место.
– Люблю бешеных дамочек. Будешь открывать мне пиво.
– Размечтался, – я заняла свое место и разложила тетради.
Ульяна, сидящая рядом, поморщилась, взяла вещи и пересела за другую парту.
– В нашей стране таким, как ты, не место. Так что даже не смотри в мою сторону, – заявила она.
Я посмотрела в сторону Ульяны, и она показалась мне полоумной: огромные очки, растрепанные курчавящиеся волосы, губы, сжатые в тонкую линию.
– На себя бы посмотрела, Трелони13 долбаная! – отправила я ей ответ.
Ульяна закатила глаза, подперла голову рукой и повернулась ко мне боком.
Она сидела со мной целый год. Мы иногда мирно общались, давали друг другу ручки и листочки, если что-то заканчивалось. Почему теперь она встала на сторону ублюдков? Сердце противно заныло, удивляя меня своим непостоянством: Ульяна даже не была мне подругой, с чего бы теперь обижаться на нее? Сама виновата, что не во всех углядела червоточину.
А она есть даже во мне самой.
* * *
Как оказалось, смешинки класса и переговоры в коридорах были цветочками. В туалете, когда я мыла