Столь точное совпадение, разумеется, не является критерием объективной истинности. Вполне возможно, что инфантильная генитальная организация маленькой девочки и впрямь похожа на инфантильную генитальную организацию мальчика, как это до сих пор считалось.
Но несомненно, это совпадение заставляет нас задуматься и рассмотреть иные возможности. К примеру, мы могли бы последовать за ходом мысли Георга Зиммеля и спросить: действительно ли женская адаптация к мужской структуре происходит в столь ранний период и в такой степени, что полностью подавляет специфическую природу маленькой девочки? Позднее я ненадолго вернусь к тому моменту в детстве девочки, когда, как мне кажется, действительно происходит подобное «заражение» мужской точкой зрения. Но это не помогает мне понять, каким образом все, что заложено природой, может быть полностью поглощено и бесследно исчезнуть. Поэтому нам придется вернуться к поставленному мной вопросу: не является ли отмеченный мной удивительный параллелизм лишь выражением односторонности наших наблюдений, сделанных исключительно с позиции мужчины.
Такое предположение немедленно наталкивается на внутренний протест, ведь мы тут же вспоминаем о твердой почве опыта, на которой всегда основывалось аналитическое исследование. Но в то же время наши теоретические научные знания говорят нам, что эта почва не всегда надежна, ибо опыт по самой своей природе содержит субъективный фактор. Так, наш аналитический опыт складывается из непосредственного наблюдения материала, который пациенты предъявляют в ходе анализа в виде свободных ассоциаций, сновидений и симптомов, а также из интерпретаций и выводов, которые мы делаем на основании этого материала. Поэтому даже при правильном применении техники в теории существует возможность вариаций этого опыта.
Если мы попытаемся освободить наш разум от мужского способа мышления, едва ли не все проблемы женской психологии предстанут в новом свете.
Первое, что поражает, – во главу угла в аналитической концепции всегда или почти всегда ставится различие между полами в строении гениталий, и при этом мы совершенно забываем о другом столь же важном биологическом различии, а именно о различной роли мужчин и женщин с точки зрения репродуктивной функции.
Влияние мужской позиции на концепцию материнства наиболее четко проявилось у Ференци в его блистательной теории генитальности[17]. По его мнению, настоящее побуждение к коитусу, его истинное, первоначальное значение для обоих полов состоит в стремлении вернуться в утробу матери. В период соперничества мужчина завоевывал привилегию с помощью своего полового органа снова проникнуть в матку. Женщина, изначально находившаяся в подчиненном положении, была вынуждена приспосабливать свою организацию к данной органической ситуации и получила за это некоторую компенсацию. Ей пришлось «довольствоваться» суррогатами в фантазии и, главное, вынашиванием ребенка, блаженство которого она разделяет. Только в