Особенно часто мстительная установка по отношению к мужчинам направлена на того, кто совершил акт дефлорации. Объяснение этому вполне естественное – поскольку в фантазии пациентка теряет девственность с отцом, то и в последующей реальной любовной жизни первый мужчина особым образом занимает место отца. Эта идея получила выражение в обычаях, описанных Фрейдом в его эссе о табу девственности: в соответствии с ними акт дефлорации возлагался на эрзац-отца. Для бессознательной души дефлорация является повторением воображаемого полового акта с отцом, и поэтому, когда дефлорация происходит на самом деле, репродуцируются все те аффекты, которые относятся к воображаемому акту, – сильное чувство привязанности в сочетании с отвращением к инцесту и, наконец, вышеописанное желание отомстить за обманутую любовь и за кастрацию, перенесенную якобы вследствие этого акта.
Мои заметки подходят к концу. Я пыталась разобрать вопрос: действительно ли неудовлетворенность женщины своей половой ролью, порождаемая завистью к пенису, есть альфа и омега комплекса кастрации у женщин? Мы увидели, что анатомическое строение женских гениталий в самом деле имеет большое значение для психического развития женщины. Столь же несомненно, что зависть к пенису в существенной степени обусловливает формы, в которых проявляется комплекс кастрации. Но вывод, что отказ от женственности основан на этой зависти, представляется неприемлемым. Напротив, мы можем убедиться, что зависть к пенису отнюдь не исключает глубокой и настоящей любви к отцу и что лишь тогда, когда это отношение нарушается эдиповым комплексом (точно так же, как это происходит в соответствующих мужских неврозах), зависть к пенису приводит к отказу субъекта от своей половой роли.
Невротик-мужчина, идентифицирующий себя с матерью, и невротик-женщина, идентифицирующая себя с отцом, одинаковым образом отказываются от своих половых ролей. И с этой точки зрения страх кастрации у невротика-мужчины (за которым скрывается желание кастрации, которому, на мой взгляд, никогда не уделялось достаточно внимания) в точности соответствует желанию невротика-женщины иметь пенис. Эта симметрия была бы еще более поразительной, если бы внутренняя установка мужчины на идентификацию с матерью не была диаметрально противоположной установке женщины на идентификацию с отцом. Причем в двух аспектах: для мужчины желание быть женщиной не только противоречит его сознательному нарциссизму, но отвергается и по другой причине, а именно потому, что представление о женщине совпадает с осуществлением всех его страхов перед наказанием, сосредоточенных как раз в области гениталий. Для женщины, напротив, идентификация с отцом подкреплена прежними желаниями той же направленности, и она привносит с собой не чувство вины, а скорее чувство оправдания. Таким образом, из