В это время в кабинет вошла светловолосая женщина. Чрезвычайно сексапильная.
Директор обрадовался:
– Элга! Наконец-то! Познакомьтесь, Павел – Элга. Она как раз занимается этой… культурой.
Элга обещающе улыбнулась. Ее короткая юбка едва доходила до середины бедер, декольте на блузке располагалось не сверху, а снизу, открывая живот и нижнюю часть груди.
– Элга вам все покажет, – директор был сама любезность. – Тем более, что она специалист. У меня, извините, Павел, ни одной свободной минуты.
– Буду рад, – сказал я, поднимаясь.
– Пойдемте, – предложила Элга и посмотрела на меня многозначительно.
Я поймал взгляд директора – тоже многозначительный. Очевидно, предполагалось, что теперь новый инспектор поражен в самое сердце.
В коридоре топтался мрачный парень в синем халате. Челюсть у него выдавалась вперед. Увидев директора, он произнес голосом чревовещателя:
– Бенедикт…
– Я уже все сказал, – пресек его директор.
Парень посмотрел на Элгу, потом с откровенной ненавистью на меня и высказал свою точку зрения:
– Ладно. Монтировать камеру – Краб. Записывать фон – Краб. Ладно. Вы Краба не знаете. Вы Краба узнаете.
– Я занят, – еле сдержался директор.
Парень напирал грудью.
Я хотел дослушать этот захватывающий диалог, но Элга увлекла меня вперед. Мы прошли мимо бородатых ребят, занимающихся лепкой. Один из них присвистнул и произнес довольно явственно:
– Элга опять повела барана.
Бараном был, конечно, я.
– Кто это? – спросил я.
– А… художники. Хулиганят – непризнанные гении. – Элга фыркнула. У нее это получилось на редкость привлекательно.
– Нет, вот этот парень с лицом гориллы.
– И верно, похож. – Она легко рассмеялась. – Это Краб, мнемотехник. Странный какой-то человек. Все время что-то требует. Бенедикт устал с ним.
Я оглянулся. Мрачный парень весьма агрессивно втолковывал что-то директору. Тот, морщась, кивал. Вид у него был затравленный. Бенедикт действительно устал.
– Что бы вы хотели осмотреть, господин Павел? – спросила Элга.
– Все.
– Благодарю. – Она прямо-таки обдала меня синевой. Я подумал, что радужка глаз у нее подкрашенная.
– Все – это очень много, Павел. Может быть, мы сначала посидим где-нибудь, Павел?
Мое имя таяло у нее во рту.
– Сначала немного посмотрим, – извиняясь, сказал я.
Элга передернула плечиком:
– Вот режиссерская. Там готовят сегодняшний Спектакль.
Режиссерская представляла собой громадную комнату без окон. Под светящимся потолком были развешаны десятки волновых софитов для стереокраски, а в центре на разномастных стульях сидели около шести человек. Режиссер, похожий на елку, жестикулировал. Сбоку от него я увидел Кузнецова. Гера задумчиво курил. Он то ли не обратил внимания на открытую дверь, то ли играл