Джайдип подумал о своих отце и матери. Сколько любви и заботы дарили ему родители! У него сжалось сердце при мысли о тех двух детях. Джайдип не сомневался, что они окружены заботой, однако у них не было главного – отцовской любви.
– Но мое пребывание здесь скоро закончится, – сказал Итан, словно прочитав мысли Джайдипа, и поднялся. – Пора возвращаться в Англию, в Кроли, к Джейкобу и Иви. Прежде чем уехать, мы с тобой сменим деревянное оружие на стальное. Я успею порадоваться тому, что ты вполне готов к настоящим поединкам, и только тогда вернусь домой. А там, Джайдип, я сделаю то, что должен был бы сделать с самого начала: я стану отцом своим детям.
Слова Итана были насквозь пронизаны смыслом, который Джайдип, невзирая на свою интуицию, не мог постичь. Итан косвенно признавался Джайдипу, что их дружба пробудила в нем отцовский инстинкт, угасший сразу после смерти жены. И так же косвенно он благодарил мальчишку.
Однако Джайдип из всех слов услышал только одно – «поединки».
А вскоре после этого, фактически сразу же, как только в руках Джайдипа оказалось настоящее оружие, Итан обнаружил у своего ученика один недостаток. Серьезный недостаток.
В тот вечер, когда Призрак впервые встретился с Мэгги, он, как всегда, возвращался домой, в нишу туннеля. Путь лежал через кладбище при Мэрилебонской церкви, где молодой индиец, по обыкновению, хотел проверить положение сигнального камня, однако все его внимание неожиданно оказалось приковано к кое-чему другому.
Это случилось почти год назад. Как и сейчас, дни тогда были короткими и холодными. В такую темень и холодину вы едва ли потащитесь на кладбище, если только на это у вас нет какой-нибудь весьма серьезной причины. Причины, которую нельзя назвать иначе, как темные делишки.
Звуки, долетавшие до ушей Призрака, свидетельствовали именно о таких делишках.
Он остановился у прохода возле низкой церковной стены и прислушался. Темные делишки могут быть как относительно невинными (например, встреча искателя плотских утех с проституткой), так и весьма опасными. И по всему выходило, что на кладбище происходит что-то весьма дурное. Судя по голосам, там собралось не меньше пятерых мужчин. Один из них хохотал и убеждал других не стесняться. До ушей Призрака долетали и другие звуки. Звуки насилия. Похоже, кого-то били сапогами (наверное, сапожник, тачавший эти сапоги, и подумать не мог о таком их применении). И похоже, этот «кто-то» был женщиной. Призрак сразу почувствовал, что ей очень-очень больно.
Разумеется, мимо проходили и другие люди. Они тоже слышали шум на кладбище и крики женщины, на которую градом сыпались удары и которая умоляла о пощаде. Но из всех прохожих остановился только Призрак. Он не должен был останавливаться. От него требовалось всегда и всюду оставаться незаметным. И все же он остановился, поскольку был ассасином… настоящим ассасином, прошедшим обучение у Арбааза Мира и Итана Фрая и с детства усвоившим ценности братства.
И будь он проклят, если